Шпага императора

  - Тогда и я повторю: вашими деньгами крестьяне не могут кормить ни семью, ни скот. А им нужно пережить целый год до будущего урожая. Кстати: даже для этого самого будущего урожая необходимо иметь семена, которых вы тоже не оставляете. Ваша армия обрекает этих людей на голодную смерть. Не так?

  - Во-первых, через месяц-два Россия падёт под ударами нашей армии, и тогда Император достаточно быстро урегулирует данный вопрос...

  - А во-вторых, - перебил я собеседника, - вы случаем не обратили внимания, что я принёс извинения по поводу того, что неуважительно высказался в отношении вашей армии. Вы же до сих пор не соизволили сделать этого после вашего вчерашнего высказывания.

  - Но я действительно так считаю, - слегка смутился голландец.

  - Да? Я тоже искренне считаю, что ваши войска по отношению к мирному населению, ведут себя как грабители и мародёры, - я здорово разозлился и не стеснялся в выражениях, - однако постарался не оскорблять ваши чувства. Итак?

  - Вы ждёте от меня извинений?

  - Вы чрезвычайно догадливы, - мрачно процедил я сквозь зубы, стараясь смотреть ему прямо в глаза.

   Подскакивая в седле, это было не так просто сделать, но я постарался хотя бы обозначить данный взгляд.

  - Хорошо, прошу прощения за свою несдержанность, - чувствовалось, что искренности в этих словах ноль целых, хрен десятых, но 'дожимать' голландца не стал.

  - Принято.

   Некоторое время ехали молча, потом Ван Давль не выдержал:

  - Господин капитан, согласитесь, что солдат нужно кормить, лошадей тоже.

  - Вполне разделяю ваше мнение, - весело посмотрел я на собеседника, догадываясь, о чём пойдёт речь дальше.

  - В нашей армии около полумиллиона человек, они должны что-то есть...

  - Господин лейтенант, вы в самом деле искренне считаете, что меня, как и любого русского, беспокоят проблемы наполеоновского войска? Думаете, что я хоть сколько-нибудь расстроюсь, узнав, что гренадёру Жану или гусару Пьеру не удалось сегодня поесть? Повторяю: любой вооружённый иностранец в России для меня не человек, а враг. И я буду стараться уничтожить его любым доступным способом.

  - Почему же вы не убили меня?

  - Не было необходимости - вы уже не представляли опасности моей стране.

  - А зачем я вам вообще нужен живым? Разве не проще было сделать лишний выстрел?

   Во тупой!

  - Понимаете, - терпеливо начал я, - ни мне, ни русским вообще, не нужна конкретно ваша кровь, но у нас не имелось десяти человек, владеющих верёвкой так, как этот башкир. И не беспокойтесь - я не везу вас к своей армии, чтобы изуверскими пытками вытягивать какую-то страшную военную тайну...

  - Кстати насчёт этого дикаря... - перебил меня голландец.

  - Господин Ван Давль! - пришлось резко прервать его реплику. - Гафар состоит в армии Российской Империи. Потрудитесь воздержаться от оскорбительных эпитетов.

  - Но разве он в военной форме? - поднял брови лейтенант.

  - Это форма его полка. Пусть она и отличается от общеармейской. У вас вроде тоже мамлюки одеты не так, как все остальные. А ведь - гвардия.

  - Но ведь большинству представителей Великой Армии этот факт неизвестен, и к таким, как этот азиат будут относиться как к обычным бандитам.

  - Кого это вы назвали бандитами?

  - Да хотя бы тех крестьян, что нападали на наших фуражиров.

  - Я вроде бы объяснил, что они просто боролись с теми, кто обрекал их семьи на смерть от голода.

  - Да? А если наши войска, чтобы уберечься от удара в спину, начнут действительно просто уничтожать население и забирать весь провиант безо всякой оплаты?

  - Думаю, что ни ваш император, ни его маршалы, на такое никогда не пойдут: сразу же за такими действиями начнётся повальное бегство крестьян по всему планируемому маршруту вашего следования. Вместе с припасами. Вашей армии придётся наступать через 'пустыню'. А ваши фуражиры будут подвергаться гораздо большей опасности, чем солдаты в генеральном сражении. Начнётся дезертирство, причём в огромных масштабах: прошу не забывать, что всевозможным португальцам, швейцарцам, испанцам и пруссакам, глубоко наплевать на амбиции вашего Бонапарта, да и вашим соотечественникам - голландцам, тоже. Вы его боготворите, пока он ведёт войска от победы к победе, а как только начнутся серьёзные проблемы - начнут разбегаться солдаты Великой Армии.

  - Вы не знаете наших солдат! - гордо вскинулся лейтенант.

  - Я знаю людей, сударь. Если не покормить бойца день-два, то он наверняка начнёт задумываться: 'А ради чего я терплю все эти лишения?'.

  - Может русский солдат так и подумает, - не преминул 'подкузьмить' меня голландец.

  - Вот как раз русский так и не подумает. Тем более на своей земле, когда её топчут сапоги вооружённых иноземцев.

  - Если угодно, то сапоги ваших солдат тоже 'топтали землю' моей родины. Не так давно. Я помню.

  - Было дело. Только потрудитесь вспомнить ещё и то, что воевали мои соотечественники в Голландии не с её народом, а всё с теми же французами. За независимость Нидерландов от Франции, кстати. За то, чтобы ваши шестеро подчинённых не погибли вчера на чужой и не нужной им земле.

  - Мы несём России избавление от рабства! - 'шлёпнул по столу последним козырем' оппонент.