Шпаргалка для ленивых любителей истории – 2. Короли и королевы Франции, 987–1498 гг.

Да-да, Людовик Одиннадцатый не посчитался с тем, что герцог Бургундии поддержал его в тяжелые времена, предоставил помощь, приютил, затем приехал на коронацию. Филипп Третий Добрый, герцог Бургундии, умрет в 1467 году, а с его сыном Карлом Смелым король будет бороться еще 10 лет, пока сам Карл не погибнет в 1477 году в сражении при Нанси. Наследников мужского пола у Карла Смелого не было, единственная дочь (от второго брака), Мария Бургундская, скончалась в 1482 году, неудачно упав с лошади. Думаю, вы не удивитесь, если я скажу, что Мария была беременна (ох ты боже ж мой! Ну ничему история королей и принцев не учит! Так и тянет дамочек в положении прокатиться с ветерком). Остальное оказалось делом техники, тем более вдова герцога, его третья жена, сама обратилась к королю за защитой. Для того чтобы представить себе, какими методами действовал Людовик в борьбе с крупными феодалами, достаточно прочитать роман Вальтера Скотта «Квентин Дорвард», и вы сами увидите, например, как коварно король разжигал недовольство и мятежи на территориях, подконтрольных Бургундии, какие провокации устраивал, натравливая жителей Фландрии на их сюзерена.

Ну и вообще Бургундия стала для короля врагом номер один: именно Карл Смелый, наследник герцога Бургундского, в 1465 году возглавил Лигу общественного блага, когда стало понятно, что Людовик всеми силами станет стремиться отобрать власть у ведущих домов. Лигу возглавили, кроме бургундца Карла Смелого, герцог Бретонский и… вы правильно догадались, 18-летний Карл, герцог Беррийский, младший братишка Людовика. Ох, не зря Людовик всегда ненавидел этого последыша, ох, не зря, как чуял, что от него будут проблемы. Все годы борьбы с Бургундией отмечены поступками Людовика, весьма ярко характеризующими его личность: заключить договор и через короткое время нагло нарушить его; пообещать – и обмануть; признать поражение, с унылым видом поздравить противника с победой – и тут же нанести удар в спину.

Все это было так далеко от принятых понятий о рыцарстве, благородстве и чести… Набор подобных достоинств был совершенно не нужен королю Людовику, который полагал, что рыцарство отжило свой век и только мешает эффективной политике. Какое еще благородство, помилуйте! Какая честь? Зачем она нужна? Цену имеет только то, что приносит пользу и дает результат: хитрость, интриги, подлость, коварство, цинизм, лицемерие. Людовик не верил в бескорыстие и искренне полагал, что верить можно только тем, кому заплатишь, кого купишь. «Каждый человек имеет свою цену», – говорил король. И вообще, успех выше морали.

Чтобы рассорить между собой руководителей Лиги, Людовик отнимал земли у одного из них и отдавал другому, сеял распри, распускал слухи. Неизвестно, чем закончилась бы эта борьба, в которой Людовику приходилось очень несладко и он чуть было не проиграл, если бы не умер принц Карл, его младший брат. Всего-то в 25 лет. Внезапно скончался то ли от туберкулеза, то ли от венерической болезни. А может, еще по какой-то причине? Разговорчики-то были, были, да и не только разговорчики. Карл Смелый, например, распространил манифест, в котором утверждал, что Людовик отравил своего отца Карла Седьмого, два года назад пытался отравить самого герцога Бургундского, а вот теперь подло убил собственного брата при помощи яда, колдовства и наведения порчи.

Высокие моральные стандарты и благородство происхождения как факторы, влияющие на карьеру при дворе, были успешно забыты при Людовике Одиннадцатом. Он без малейших колебаний приближал к себе людей с более чем сомнительной репутацией. Одним из самых ярких примеров может считаться Жан Пятый, граф д’Арманьяк, который еще при Карле Седьмом был приговорен к вечному изгнанию и конфискации всего имущества, перед этим дважды отлучен от Церкви, а потом еще и предан суду за подлог: оказалось, что он обманул короля, сказав, что получил прощение от папы римского, а на самом деле просто купил нужную бумажку за немалую денежку. А все почему? Потому, что вступил в инцестуальную связь со своей родной сестрой Изабеллой, обманным путем вынудил капеллана их обвенчать (показав ту самую подложную бумажку), завел от этой связи троих детей. В общем, кошмарный ужас, а не благородный граф. И что же? Людовик Одиннадцатый его простил и призвал ко двору, отечеству послужить. Правда, граф оказался таким же «высокодуховным», как и простивший его монарх: сначала был на стороне короля, потом переметнулся к Лиге, потом снова к королю, одним словом, образцом нравственности не был. В результате закончил свои дни печально: сам стал жертвой интриг, был осужден на основании подметных клеветнических писем, а затем убит.