Шпилькой по хамству

И тут вступает Селин Дион, а ты сквозь слезы пытаешься ей помочь: «Эври найт им май дримс, ай си ю-ю-ю, ай фил ю-ю-ю». Наступает апогей! Слезы льются ручьями, и захлебываешься в рыданиях, а после идут титры, и под опустошенные всхлипывания понимаешь, что злиться, психовать и расстраиваться уже нет сил. Как говорится, клин клином вышибают.

– Так, а вот это уже интереснее, ужастики любишь? – быстро перебирая стопки дисков, уточнил Смирнов.

– Люблю, но теперь редко удается смотреть, как ты заметил, в приоритете принцессы. Я лишь покупаю диски и складываю.

– Вот и отлично. «Оно» смотрела?

– Новый – нет.

– Сеанс начинается, – зловещим голосом оповестил Ярослав. – Выключай свет.

– Я в коридоре оставлю.

– Трусиха!

Усевшись удобнее в кресле, я обняла подушку – эдакий буфер от всяких ужасов, происходящих на экране. Когда совсем страшно, можно и спрятаться. Да, я люблю ужасы, но это не мешает мне бояться и вздрагивать каждый раз, когда кто-то резко выскакивает или кричит.

На экране мальчишка уже отправился пускать свой злополучный кораблик. Вроде бы знаешь, чем сейчас дело кончится… но все равно я предательски пискнула, когда ребенка утащили в канализацию.

– Садись ко мне на диван, здесь не так страшно, – издеваясь, подначивал Смирнов.

– Сомневаюсь. Ты большой, пусть тебя съедят первым, до меня, может, и очередь не дойдет, или убежать успею. – Довольная собой, я лучезарно улыбалась.

– Ну, раз так, тогда нас съедят вместе.

Поднявшись с дивана, легким движением Смирнов переместил меня вместе с подушкой и усадил рядом с собой. Захватив в объятия, он уткнулся носом в мою макушку и шумно вдохнул.

– Как я давно мечтал это сделать.

Я удивленно подняла глаза. Я действительно не знала, как реагировать. Глубоко в душе я понимала, что на друзей мы мало походили. Но признаться в этом было тяжело. Признаться – иметь надежду, а нужно ли?

– Не смотри на меня так. – Хам прижал меня сильнее. – Я давно хотел тебя обнять.

– Ты это делал и не раз…

– То не в счет, ты всегда от меня сбегала.

– А почему думаешь, что в этот раз не сбегу? – неуверенно спросила я.

– Я не думаю – надеюсь. И куда тебе сбегать? Мы же у тебя дома, – добавил он со смехом.

Не поспорить – убежать не так просто. Тут возникает вопрос: а хочется ли?

На экране сверкали полицейские мигалки, и была суета.

– Не сбегу, – произнесла я шепотом.

Устроившись поудобнее в мужских объятиях, я отложила подушку в сторону, избавляясь от препятствия. Фильм начал терять всякий смысл. Дети сновали туда-сюда, о чем-то возбужденно разговаривали, я пыталась уследить за происходящим. Но чувствовала только легкие движения пальцев по моей спине. Которые поглаживали вдоль позвоночника снизу вверх, останавливаясь то на талии, продолжая свое движение вдоль линии джинсов, то возвращались и поднимались к шее, нежно массируя.

– Дыши, – прошептал хам над ухом.

Отчего по всему телу прошла горячая волна. Я попыталась полноценно вдохнуть, но дыхание сбивалось.

Обняв Ярослава одной рукой, я повторяла движения его пальцев. Выводя причудливые рисунки на животе и груди мужчины, чувствовала, как под подушечками пальцев напрягались мышцы. Поднялась выше, щекоча невесомыми прикосновениями шею, хотела подобраться к уху, но меня остановили и приложили мою ладонь к губам. Было одновременно щекотно и невероятно приятно.

Поцеловав ладонь и каждый из пальчиков, Смирнов отпустил мою руку, которая полыхала огнем, и наклонился к лицу. Мы встретились взглядами, не нарушая тишины, наши пальцы совершали свой трепетный танец. Мои руки осмелели первыми, и я запустила ладони под футболку, продолжая прогулку по уже обнаженной коже. Но этого было катастрофически мало, хотелось большего – прижаться всем телом, ощущать тепло. Высвободившись из объятий, я ловко оседлала бедра Смирнова. Наши лица оказались в непосредственной близости друг от друга. Яр несколько мгновений внимательно всматривался мне в глаза, верно ощутив в моём взгляде и неровном дыхании просьбу не останавливаться, хмыкнул и жадно впился в губы, попутно помогая стягивать с нас ненужную одежду.

Я справилась первой с футболкой Смирнова, хотя, подозреваю, что мне поддавались. Я немного отстранилась и с удовольствием рассматривала мужское тело, очерчивая упругие мышцы рук, груди, живота.

В какой-то момент я ощутила полет – хам опрокинул меня на диван. При этом я грациозно задела столик с графином ногой, который только чудом не разбился о пол, упав с оглушающих хлопком и прокатился к креслу.

– Сейчас подруга прилетит тебя спасать, – рассмеялся Смирнов.

Наши поцелуи продолжились в сумасшедшем ритме, переходя от легких прикосновений губами и языком, к чувственно-болезненным покусываниям, и превращались в жадные проникновения, которыми невозможно было насытиться. Когда я начала задыхаться, Яр ослабил напор. И вот уже через секунду, принимая на своей шее и груди невероятно приятные ласки от его рук и губ, я смогла почувствовать, как в меня упирается налившаяся кровью твёрдая плоть.

В спину нещадно что-то впивалось. Я извлекла из-под себя пульт от телевизора, нажала кнопку и отбросила его в сторону.