Шпилькой по хамству

Утром мне пришлось включить телефон. Я знала, что вчерашняя история еще не закончена, и сколько ни прячься, ничего от этого не изменится.

Несколько СМС от Лёльки – на них я коротко ответила. И последним прочла сочинение от Смирнова, на тему: «Почему нехорошо подслушивать чужие разговоры», в котором он писал о том, что беспокоился обо мне и не хотел вот так беспардонно подслушивать, но другого выбора узнать, что случилось, у него не было. И сегодня приехать никак не может, но обещает быть в выходные. Пробежав текст глазами, я отметила, что крупица правды в его словах есть. Но это не его дело.

Работа не работалась, я села в кресло и смотрела в одну точку, глаза зацепились за выключатель на противоположной стене. Счет времени совсем потеряла, телефон иногда звонил, но брать трубку мне не хотелось. Было так дурно, голова звенела, и казалось, что если немного наклонить, то мозги расплескаются, как вода из полного стакана.

В тот момент, когда я поднялась, чтобы найти какую-нибудь таблетку от боли, дверь моего кабинета резко распахнулась, и я увидела продолжение вчерашней истории. В дверях стояла мать Леши, она источала гнев и ненависть. Лицо женщины искажала гримаса пренебрежения.

– Ах ты, дрянь! Как ты смеешь Лешеньке такое говорить?! Как ты смеешь сомневаться в его мужественности! – зашипела она. А меня начинал разбирать истеричный смех. – Он вчера был сам не свой после разговора с тобой, мне пришлось ему успокоительное давать. Я к тебе как к родной дочери относилась, а ты…

Какой бред…

Я не желала продолжать выслушивать оскорбления и оборвала тираду.

– Знаете, что, мама, а не пойти ли вам вместе с Лешенькой в жопу? – выпалила я и сама удивилась своей дерзости.

Нина Васильевна без раздумий хорошенько размахнулась и ударила меня по щеке, по той же, от которой пострадал нос Смирнова.

М-м-м. Больно.

Испугавшись содеянного, женщина прикрыла рот руками и заохала.

– Ох, Маша. Ох. Прости, я не хотела. Но ты же сама виновата…

В отражении зеркала я наблюдала, как буквально на глазах проявляется синяк на скуле. Надо же было попасть именно в то место, куда двумя днями ранее пришелся первый удар.

– Вон. – выдавила я из себя.

Подхватила сумочку и вышла из кабинета. За мной бежала Нина Васильевна и, не замолкая, в чем-то обвиняла.

Проходя мимо ресепшена, я бросила фразу Вадиму:

– Выведи ее и не пускай больше. – Вышла через служебный вход и направилась в аптеку.

Купив обезболивающее и мазь от синяков, сразу же ими воспользовалась. Вернулась в кабинет и прилегла на диван. Вслед за мной зашла Наталья с обедом, я приветственно кивнула головой и попросила оставить пакет на столе.

Остаток дня я старалась сосредоточиться на работе, информация не усваивалась, и я посвятила время разбору стола и полок, заваленных документами.

Когда в кабинет зашел Андрей, я не могла вспомнить, зачем он вообще приехал.

– Эй, Кроха, ты чего на звонки не отвечаешь? – спросил, указывая на телефон.

– Прости, забыла звук включить.

На самом деле я не забыла, но ему не нужно об этом знать.

– Ну-ка, глянь на меня. – Брат пересек кабинет и склонился ко мне.

Я подняла голову и поправила волосы, прикрывая синяк.

– Маш, что случилось? Ты себя видела? У тебя глаза и лицо красные. Стоп, а это что? – убрав прядь волос, он указал на скулу.

– У меня температура, кажется. – Я ощупала лицо в момент ставшими холодными руками. – А на лице – это материнская любовь.

Брат заправил волосы за ухо, ухватил меня пальцами за подбородок и серьезно произнес:

– Давай-ка по порядку.

Пересказав события последних двух дней, я смотрела на озабоченное лицо Андрея.

– Я так понимаю, машину сегодня ты смотреть не будешь?

– Не буду, я согласна на твой вариант. Не вижу смысла терять время, если она тебе нравится, – ответила я устало.

– Понял. Собирайся, я тебя отвезу домой. Лерку сам заберу, перекантуется у нас пару дней, а дальше разберемся.

Я с благодарностью приняла предложение и, добравшись до квартиры, первым делом выключила все, что могло меня потревожить. Поставив на тумбу воду, таблетки и градусник, упала и уснула без задних ног.

Всю ночь меня мучила температура, сон был тревожный, тяжелый. Да и следующие два дня провела в кровати, вспоминая добрым словом Смирнова с его вирусом. К пятнице почувствовала себя частично живым человеком, болело горло, но это мелочь по сравнению со всем тем, что было до. Контакты с внешним миром я свела к минимуму: родных держала в курсе своего самочувствия; на звонки с незнакомых номеров отвечать не решалась; Лельке была благодарна за то, что спасала меня от голодной смерти.

Глава 11

Ярослав

***

Не выдержав молчании Маши, я набрал Андрея.

– Привет, это Смирнов. Можешь сейчас говорить?

– Да, могу. Что случилось? Кроха трубку не берет? – спросил он.

– Да, третий день. У нее все хорошо? – окончательно плюнув, что обо мне подумают, я решил не ходить вокруг да около.

– Я бы не сказал… – замялся Андрей. – Слушай, Ярослав, она моя сестра, и если она не хочет говорить с тобой, я не полезу.