Шпион на миллиард долларов

Пеньковского арестовали отчасти как раз из-за отсутствия более совершенной технологии шпионажа. В аналитическом разборе операции подчеркивалось отсутствие эффективной техники, особенно для коммуникации с агентом. “У управления попросту не было в наличии подходящих для этого типа операции устройств, — вспоминали Роберт Уоллес и Кит Мелтон в своей авторитетной истории шпионажа ЦРУ. — К примеру, даже в 1962 году ЦРУ еще не успело разработать маленькую надежную камеру для копирования документов”{134}. Но в следующие несколько лет произошел технологический прорыв. К 1970 году специалисты ЦРУ уже работали над созданием чрезвычайно маленькой и тихой камеры. Требования были просто фантастическими: камера должна была эффективно работать в здании самого КГБ, не привлекая к себе внимания. Потребность в такой технике стала насущной, когда ЦРУ завербовало Огородника в Колумбии в 1973 году. В условиях строгой секретности управление заключило контракт с производителем прецизионной оптики на разработку крохотной камеры под кодовым названием T-100, в шесть раз меньше Minox, имевшей вид маленького цилиндра, который можно упрятать в бытовых предметах вроде ручки, зажигалки или футляра для ключей. Фотоаппарат, писали Уоллес и Мелтон, был “перлом механической точности и оптического минимализма”. Объектив состоял из восьми микроскопических элементов из притертого стекла, с предельной точностью прилаженных друг к другу, чтобы обеспечить четкие фотографии документов стандартного размера. Пленка, объектив и затвор размещались в едином алюминиевом корпусе. После каждого снимка пленка автоматически перематывалась на следующий кадр, всего кадров было до сотни. Изготовление таких фотоаппаратов напоминало скорее производство дорогих часов, чем обычный заводской процесс; каждый экземпляр собирали вручную под большим увеличительным стеклом. Поставки были строго ограничены. Когда британская разведка попросила поделиться чертежами, чтобы открыть вторую сборочную линию, ЦРУ согласилось — но камера оказалась столь сложной, что британцам не удалось ее воспроизвести.

Крохотные размеры камеры вынудили разработчиков искать чрезвычайно тонкую пленку. Решение обнаружилось среди забытых запасов пленки Eastman Kodak, которую когда-то производили для спутников-шпионов; ее разрезали на ленты и сворачивали внутри миниатюрного кожуха. После некоторых технических проблем с загрузкой пленки ЦРУ разработало фотоаппарат второго поколения, T-50, в который помещалось 50 снимков. Теперь агенту не нужно было возиться с заменой пленки — он просто использовал устройство и возвращал его. В случае с Огородником роль тайника играла роскошная перьевая ручка, внутри которой скрывалась камера. Огородника обучали фотографировать документы, поставив локти на стол, соединив ладони и нацелив ручку вниз на документ. Оптимальным расстоянием до бумаги было 30 сантиметров. Фотоаппарату дали имя Tropel (так называлась компания из города Рочестер, штат Нью-Йорк, которая выпускала его для ЦРУ), и в середине 1970-х он великолепно служил Огороднику{135}

.

Когда Толкачев только начал шпионскую деятельность в начале 1979 года, ЦРУ не очень-то хотело снабжать его этой элегантной маленькой камерой. Толкачев был новым агентом, необученным и не проверенным в деле. Вместо этого ему выдали “Молли” — камеру размером со спичечный коробок, собранную на основе Minox внешним подрядчиком по чертежам ЦРУ и названную в честь дочери этого подрядчика. Фотоаппарат Толкачева имел серийный номер 018, к нему прилагался отдельный экспонометр. Пленка длиной в 80 кадров наматывалась на катушку внутри специальной кассеты, а кассеты были упакованы в коробки{136}.

В апреле Толкачев доложил, что с “Молли” у него проблемы. Он понял, что это уже устаревшая техника. “Ознакомившись с фотоаппаратом, я был несколько разочарован, возможно, потому, что у меня были более радужные представления о развитии технологий в этой области”, — написал он в ЦРУ.

В ответ штаб-квартира решила выдать Толкачеву 35-миллиметровую камеру Pentax и штатив; их Гилшер передал Толкачеву 6 июня. Pentax

нельзя было назвать шпионским оборудованием: этим фотоаппаратом пользовались по всему миру, и, вероятно, он не выглядел бы слишком неуместно, если бы его нашли в квартире советского инженера. Наличие Pentax и штатива позволяло надеяться, что снимки Толкачева больше не будут размытыми или расфокусированными. В агентурной работе такие камеры использовались как минимум со времен Второй мировой войны, когда немецкий шпион фотографировал документы с помощью 35-миллиметровой “Лейки” и самодельной подставки{137}.