Шпион в Юрском периоде

Душную патриотическую атмосферу тех лет хорошо передает небольшая заметка, служившая как бы вступлением к фантастическому рассказу А. Россихина “Неронит”, опубликованному в журнале “Вокруг света”. “От неронита нет спасения? — говорит профессор Энрико Марти. — Неправда. Любой член Осоавиахима (а их у нас миллионы) знает, как спастись от удушливого газа. Осоавиахим зорко следит за успехами военной химии за границей. На каждый новый газ мы отвечаем новым противогазом, новым противоядием. И, наконец, исход войны будущего решит не одна только блестяще поставленная техника вооружения. Если нас вызовут на новую бойню, мы противопоставим бронированному кулаку капитализма — стальную солидарность трудящихся всего мира!”

— Сергей Беляев! — сказали мы в голос. — Какая Антология советской фантастики без Сергея Беляева? Александра Беляева все помнят, Сергей Беляев незаслуженно забыт.

Из детских лет — “Властелин молний”.

На обложке — лицо, странно озаренное отсветом шаровых молний, выкатывающихся прямо на читателя.

О самом С. Беляеве я узнал гораздо позже.

Москвич, родился в 1883 году в семье священника. Перепробовал массу занятий, пел на клиросе, служил в театре. Сотрудничал в РОСТА, окончил Юрьевский университет, никогда не оставляя профессии врача, даже ради литературы. До обращения к фантастике написал в соавторстве с Б. Пильняком документальный роман о бойнях — “Мясо”, до революции издал “Семинарские очерки”, после революции — “Записки советского врача”, сборник рассказов, кажется, “Пожар”, и повесть под интригующим названием “Как Иван Иванович от большевиков бегал”.

Известность С. Беляеву принес роман “Радио–мозг”, изданный в 1928 году тиражом в 5000 экземпляров. Послесловие написал инженер Б. Кажинский, тот самый Кажинский, что проводил с известным дрессировщиком В. Дуровым опыты над изменением психики животных, тот самый, что послужил прототипом инженера Качинского в романе другого Беляева (Александра) “Властелин мира”. Всегда склонный к игре, жаждавший успеха, автор кое–где переигрывал, но следует отдать должное — роман С. Беляева читался.

Более того, “Радио–мозг” читается и сейчас.

При этом он — дитя своей эпохи, которая чувствуется во всем: в языке (все эти — наркомздравовец, лекпом, самоук…),

в героях (весьма типичный для тех лет энергичный и преданный коллективному делу инженер Гэз, интеллигентный, а значит, не всегда готовый к конкретным действиям доктор Тах, весьма решительный, все понимающий, умеющий разрешить любой конфликт главный начальник химической промышленности Союза Глаголев, наконец, Мишутка, рубаха–парень, самоучка, самостоятельно написавший пролетарскую симфонию для домр), в интонации, в тональности, в каждой фразе.

“Тах смотрел на залу, заполненную рабочими и работницами. Перед ним колыхался цветущий луг живой рабочей массы”. Тем не менее доктор Тах, совершивший великое открытие, не торопился сообщать о нем людям. Ему хотелось все досконально обдумать, ведь в конце концов его открытие не так уж безопасно, его открытием могли воспользоваться внешние и внутренние враги. “И тогда… проснувшись, он (радио–мозг. — Г. П.) начнет думать… Он начнет прислушиваться к Парижу, Берлину, Копенгагену, все складывать в себе, все, что жалкие дипломаты пытаются утаивать друг от друга. И потом радио–мозг величественно по всему земному шару даст очередную порцию це–волн, которые вопьются в мозги людей, заразят их мыслями… и люди сойдут с ума, истребляя друг друга в последней войне”.

Истребляя друг друга в последней войне…