Шпион в Юрском периоде

— Точно, — подтвердил я. — Ты скоро сам себя перестанешь узнавать. На тебя, Кирк, правда нападал птеродактиль?

Кажется, я попал в точку. Даже Нестор ухмыльнулся, а человечек в голубой рубашке оторвался от газеты.

— Ты чего, Эл? У тебя дерьмовое настроение? — Первый же глоток опьянил Отиса, он, наверное, был пропитан спиртом. Тем не менее сунул мне под нос кривые искалеченные пальцы. — Вот. Я же показывал тебе руку.

— Подумаешь…

Зелье Нестора и на меня подействовало.

Мне самому стало интересно, что я еще выкину, руководствуясь проснувшейся интуицией.

— Факты важны, Кирк. Поверю чему угодно, если это будет подтверждено фактами. Понимаешь? Я знал женщину, Кирк, родившую за два года троих детей, одного за другим. Этому трудно поверить, но я видел ее, и детей, и акушеров. Это был факт, Кирк! Понимаешь?

Отис оторопело уставился на меня:

— А где они все сейчас?

Я моргнул умиротворенно:

— Какая разница? У меня был приятель, он всегда ходил с палкой. Он хромал на левую ногу, а на правой у него не было полступни. Но он никогда, Кирк, не утверждал, что ее отъел птеродактиль.

Отис побагровел.

— Что у тебя с голосом?

— А что у меня с голосом? — удивился я.

— У тебя голос сильно изменился, Эл.

— Пьете много, — зло вмешался Джек.

Духота…

Осквернители могил…

Бармен с голой головой, похожей на гигантский грецкий орех…

Нелепый человечек в расстегнутой голубой рубашке… Лопочущие китайцы… Отис, подтверждающий полную чепуху искалеченными пальцами… Черт побери! Черное зловещее жирное солнце глоубстера слишком широко распростерло над островом извилистые тонкие щупальца…..

— Вот что, Кирк, — пьяно сказал я. — Факты это факты. Со мной не спорь. — Я запутался в несложной фразе, но даже китайцы и человечек в голубой рубашке смотрели издали на меня, и я выпутался: — Могу дать совет. По–моему, Кирк, ты нуждаешься в добром совете.

Меня понесло.

Фирменный напиток Нестора и наглые мутные глаза криптозоолога вдохновили меня. Заниматься тварями, которых нельзя посадить в клетку, это все равно что поденке изучать вечность, заявил я побагровевшему Отису. Не трогай вечности, Кирк, заявил я. Особенно в пьяном виде. Мы все поденки. А твой глоубстер — дерьмо. Просто большая куча дерьма, ничего больше. И вообще, Кирк, несерьезное это занятие — совать пальцы в пасть птеродактилю. Совсем плохое занятие. И этот остров — куча дерьма. А вот моя пневмония, скажем, она от Бога. Я ее схлопотал, чтобы не болтаться среди дураков. Понял? И вообще, пьяно прищурился я, завтра нос у меня будет совсем другой. И волосы начнут виться. Видишь, Кирк, у меня прямые волосы, а завтра они начнут виться. И это будет настоящий факт, Кирк, не то что падаль, выброшенная океаном. Дохлая медуза, видал я таких. Если медуза тянет сразу на пару тонн, все равно она — медуза. Ни костей у нее, ничего другого. Зачем заразе кости? Бывают волосатые медузы, Кирк?

— Только в бреду, — огрызнулся Отис.

— Человечек в голубой рубашке внимательно прислушивался к нам. Прислушивались к нам и китайцы, и Нестор. Я чувствовал себя, как в аквариуме. Они все смотрели на нас сквозь сумеречный прохладный воздух, как сквозь толстое стекло.

— Что бы ты там ни сочинял в своих “Памятках”, Кирк, даже волосатая медуза все равно — медуза. — Я взглянул прямо в выпученные от бешенства глаза Отиса. — Может, это даже не медуза, а скажем… Ну да… Может, это гигантская амеба?

— У тебя воображение, как у амебы, — взорвался наконец Отис. Кажется, он начал узнавать меня. — Джек, зачем ты его притащил? Пусть бы лежал в постели. За два месяца он отлежал остатки ума. Внешне он выглядит умнее Нестора, а несет полную чепуху. Амеба… — повторил он с отвращением. Нелепость моего предположения была для него столь явной, что он даже успокоился малость. — О глоубстере, Эл, я знаю больше, чем кто бы то…

— Это ты так думаешь!

Но Отис перебил меня. Он теперь обращался к Джеку:

— До Сократа, Джек, люди были чем‑то вроде полукозлов, но Сократ их раскрепостил, они стали полными козлами. Но ты взгляни на этого парня. Кто там говорил, что процесс эволюции прогрессивен?

Редкостное развлечение. Все ждали, что я отвечу.

Я вытянул из кармана помятую бумажку, прихваченную в Бастли.