Шпион в Юрском периоде

— Вы замечательно держитесь, — одобрительно улыбнулся Джек. — Я восхищен вами. Больше того, я хочу помочь вам.

— Помочь?

— Вот телефонный аппарат, — указал Джек. — Наберите номер своей лаборатории, вам лучше знать, каким именно номером воспользоваться. Пусть доктор Онер, как ваше доверенное лицо, как человек, которому вы безусловно доверяете, заглянет во вторую камеру морозильных блоков. Пусть он смахнет иней с полки, которая расположена на уровне плеча справа. Там лежит нож с пробковой рукоятью и резиновые перчатки. Если доктор Онер сможет убедительно объяснить вам, как туда попали эти предметы, я тут же принесу вам извинения за эту встречу, и мы сочтем инцидент исчерпанным.

Мелани Кертрайт молча кивнула.

Не знаю, какой номер она набрала, но ответили ей сразу.

Потом она долго ждала, не отнимая трубку от уха и не глядя на Берримена. Кажется, ответ помог ей найти какое‑то решение, по крайней мере она улыбнулась.

— Кажется, я недооценила вас, Джек, да? Я могу называть вас Джеком?

— Да, Мелани.

— Нам есть о чем поговорить.

— Да, нам есть о чем поговорить, — с видимым облегчением ответил Джек. — Эта тварь многим потрепала нервы. И не только нервы. Новое кладбище на острове здорово выросло. Если бы, скажем, Кирк Отис выступил сейчас по телевидению, а такая возможность у нас есть… Если бы Кирк Отис, как известный специалист, заявил на всю страну, что лаборатория Гарднера продолжает хранить останки глоубстера, при всем уважении наших граждан к науке и к вам лично, Мелани, такое сообщение вызвало бы шок. Правда?

Джек восхищался Мелани, а я восхищался Джеком.

Как ни крути, он действительно защищал сейчас не только интересы Консультации. Он защищал интересы лысого бармена Нестора и человека в голубой рубашке, он защищал интересы обиженного Кирка Отиса и старины Билла, готового пройтись с огнеметом или смоляными факелами по выжженному зноем острову Лэн. Он защищал интересы Эбби, надеющейся встретиться со мной там, и покойника Купера, потерявшего в могиле ухо, и мадам Дегри, при всех своих болезнях и немощности находившей время для долгих дежурств в клиниках, и всех других жителей острова, запуганных, раскиданных по опустевшим квартирам, лишенных нормальной жизни, нормального существования. Но, конечно, прежде всего Джек защищал интересы Консультации.

— Из морозильника, даже самого надежного, всегда может что‑то пропасть, — намекнул Джек. — Скажем, какая‑то часть глоубстера. Не так много, чтобы это представляло серьезную опасность, но и не так мало, чтобы махнуть на пропажу рукой. Возможно, возбудитель болезни действительно не выдерживает низких температур, скорее всего дело так и обстоит, но ведь сами ткани глоубстера можно подвергнуть тотальному химическому анализу. Разве не интересно узнать, что, собственно, погубило глоубстера, почему, много столетий обитая у этих берегов, он вдруг стал источником страшной заразы? Да полно! Он ли? Вы знаете, Мелани, что всегда найдутся люди, которые не испугаются разрыть могилу, вскрыть чужой сейф, добраться до закрытой морозильной камеры. Ваша “Памятка” составлялась совсем не для них. Ваша “Памятка” отпугивала обывателя. На профессионалов она не действует. Настоящие профессионалы, Мелани, понимают, что дело вовсе не в глоубстере. Скорее всего он такая же бедная жертва адентита, простите за неточный термин, как те обитатели острова Лэн, что сильно расширили за два месяца новое кладбище.

Мелани поднялась.

Вид у нее был отрешенный.

— Вы хотите уйти? — удивился Джек.

— У вас занудный стиль. Вы слишком многословны.

— Стиль для меня не главное. — Джек тоже встал. — Постараюсь объяснить проще.

Мелани холодно кивнула. Возможно, у нее еще были козыри, но Джек не позволил ей воспользоваться ими.

— Психология толпы — странная штука, — сказал он. — Если подпустить в газеты побольше всяких гнетущих слухов, напомнить о все еще растущем кладбище, а при этом сыграть на малой смертности среди сотрудников лаборатории Гарднера, и легонько, совсем легонько, Мелани, намекнуть на некие опыты с источником заразы, это вызовет большой шум. Вы знаете толпу, она почувствует себя обманутой.

Мелани сухо кивнула:

— Такой шум поднять не так уж просто.

— У меня есть друзья, — так же сухо ответил Джек. — Весьма влиятельные. К тому же, вспомните, Мелани… Девять тысяч трупов…

— Глоубстер не вызывает у людей симпатий.

— Это точно… — Джек развернул на столике карту пролива. — Смотрите… — Джек ткнул пальцем в цветные пятна глубин. — Эта тварь явилась отсюда. Здесь большие глубины. Здесь действительно могут водиться разные твари, почему бы нет, правда? Никто в это не верит, но ведь и в глоубстера никто не верил. Таких тварей наверняка мало, а океан велик. Он очень велик… Его много… Как листьев…

— Как листьев? — удивилась Мелани. — Почему листьев?