Шпионка

— Это хорошо, — улыбнулся он и опять потянул меня к себе на грудь. — Хорошо, что нику-да не уйдешь. Я не позволю.

— Колин! — я рванулась вперед, потянулась к нему, покрывая его лицо быстрыми легкими поцелуями. — Милый мой, родной мой, любимый… Пожалуйста не надо. Не делай так больше…

— Не буду, — легко согласился он, и тут же добавил: — пока ты жива.

Я уткнулась своим лбом в его лоб, потерлась носом, коснулась губами его пересохших губ, зажмурилась, не замечая, как мои слезы капают на его щеки и стекают вниз.

Он не реагировал на них, просто прижимал меня к себе, зарывшись пальцами в растрепанные волосы на затылке.

— Сердечко мое… девочка моя… не оставляй меня больше. Я ведь верну тебя… Сдохну, но верну…

— Черта с два я теперь куда уйду, — усмехнулась я, целуя его закрытые веки. — Ты от меня теперь не избавишься!

— Это хорошо, — прошептал он, улыбаясь рассохшимися губами. — Хорошо…

Глава 18

Колин Энжью, штаб главнокомандующего, восточный фронт, пять дней спустя.

— Ваша Светлость! — Олмен ворвался в кабинет без стука. — Ваша Светлость! Здесь… до-несение.

— Давай сюда, — протянул я руку.

— Ваша Светлость… — Олмен не спешил отдавать бумагу, а наоборот, нервно мял ее в ру-ках.

— Что? Ты чего мнёшься, как девка на выданье? Давай сюда, — и я вновь требовательно про-тянул руку.

— Тут… донос…

— Ну, — подбодрил я его. — На кого?

— На Нину, — едва слышно сказал он и, видя, что я нахмурился, быстро поправился: — На госпожу Климову, Ваша Светлость!

— Что за бред! — не переставая хмуриться, я выдернул у него из рук измятую бумажку и прочитал мелкий убористый текст, с трудом осознавая, что там написано.

— Но ведь это же неправда! — взволнованно заговорил князь, еще больше сбивая меня с тол-ку. — Не могла она этого сделать! Да и зачем ей сдался этот спутник? Как она могла передать по-встанцам его коды, если мы их постоянно меняем? Да у нее же и доступа к компьютеру не было!

Конечно, не было. Разве только… и тут я вспомнил ту ночь за два дня до похода, после наших совместных с Олменом стрельбищ, где мы с князем, как малолетние мальчишки, получившие в по-дарок новенькие игрушки, восторгались оружием конфедератов. И как потом я сам лично проводил ее к себе в кабинет, галантно отодвинул стул, приглашая сесть, как нажимал кнопочку «Пуск», и как потом позорно уснул, даже не заметив ее ухода.

— Приведи-ка ко мне нашего технического специалиста. Надо кое-что проверить.

* * *

— Да, вот! — порхая тонкими пальцами над клавиатурой компьютера, техник поправил наушник в ухе и глядя на меня восторженным взглядом с энтузиазмом отрапортовал: — Двенадца-того числа был загружен большой объем данных со спутника! В час сорок два ночи…

Странное чувство — будто кинжал в сердце вонзили и покручивают его в ране, расширяя ее все больше и больше. Неприятное чувство, когда в тебе одним махом убивают и доверие, и любовь. Мы искали предателя. Крысу. И не замечали, что она тут рядом. У меня под боком. Почему я не за-мечал? Ведь даже и не думал на нее. Милая девочка с наивными голубыми глазами… А ведь все так просто и логично. У нее был доступ — она скачала коды спутника, передала их повстанцам, и те взорвали его. У нее был доступ к схемам прокладки кабелей — повстанцы отрубают связь. Узнать частоту передачи радаров — раз плюнуть. Повстанцы глушат нашу частоту. Она знает координаты глушилки. Откуда? Кто передал ей их? Повстанцы? Может и завод боеприпасов тоже ее рук дело?

Еще почти не больно, еще просто не осознал, что уже почти умер. Больно будет потом, в аго-нии. А сейчас я должен выполнить свой долг.

Не смотри на меня так жалобно, князь. Не умоляй меня с молчаливым укором. Я вырву свое сердце, придушу все чувства, но сделаю то, что должен.

Глава 19

Нина Климова, штаб главнокомандующего, восточный фронт.

Они пришли под вечер. Сдернули меня с койки, вырывая из рук планшет, скрутили за спиной руки и поволокли из комнаты, как была, босиком, в майке на голое тело, с растрепанной косой. Хо-рошо хоть штаны снять не успела, а то б в одних трусах и потащили.

Я поначалу попыталась рыпнуться, но, когда меня выволокли на улицу и я увидела Энжью, дергаться сразу же перестала. Он стоял в стороне, прямой и напряженный, смотрел на меня мертвым холодным взглядом чужого человека. Взглядом человека, которого предали. И я поняла — он все знает. Видимо, кто-то на меня настучал. Могли и повстанцы отомстить за глушилку, или свои за не-подчинение. Неплохо у них тут все же разведка работает.

А вон и Олмен рядом, бледный и напуганный. Смотрит так, будто прощения просит. Не бойся за меня, мальчик, я знала, на что шла.

Колин… Мне бы только объяснить ему все на прощание. Чтобы не так все закончилось меж-ду нами — с болью и разочарованием. Чтобы он смог меня понять, что я не хотела этого. Ведь пыта-лась уйти, видит Бог, и не раз пыталась, но так и не смогла.