Шрам

«Он убийца, шпион. Он агент, — думала она. — Он — именно то, от чего я бежала. А я, идиотка, от одиночества и излишней доверчивости попалась на его удочку. Почему они пришли за ним? — подумала вдруг она. — Почему они ради спасения одного человека отправили корабли за тысячи миль? Не думаю, что ради него или ради того же «Сорго»».

— Тут есть что—то еще… — медленно сказала она и попыталась пораскинуть мозгами. — Тут есть что—то, о чем мы не догадываемся.

«Они бы не отправились в такую даль, не стали бы подвергать себя такому риску только ради него, каким бы распрекрасным агентом он ни был. У него есть что—то, — поняла она. — У него есть что—то, нужное им».

— И что же мы будем делать?

Светало. Запели городские птицы. Беллис ужасно устала, и у нее болела голова.

На мгновение она оставила вопрос Флорина без внимания. Выглянув из окна, она увидела бледнеющее небо и черные силуэты мачт и домов. Все замерло. Беллис видела волны, бьющиеся о борта города, могла проследить, как Армада движется на север. Воздух был прохладен.

Беллис нужно было еще несколько мгновений этого времени, еще несколько секунд, чтобы вздохнуть, прежде чем ответить Флорину и таким образом вызвать неизбежную концовку.

Она знала ответ на этот вопрос, но не хотела его давать. Она не смотрела на Флорина, знала, о чем он спросит еще раз. Сайлас Фенек все еще был в городе и на свободе, он наблюдал за неудачной попыткой своего спасения. Теперь можно было сделать только одно. Беллис знала что это известно Флорину, что Флорин испытывает ее, есть один—единственный ответ на его вопрос, и если она, Беллис, не даст его, Флорин все еще способен пристрелить ее.

— Так что же мы будем делать? — повторил он. Беллис подняла на него усталый взгляд. — Вы сами знаете. — Она рассмеялась неприятным смехом.

— Мы должны рассказать правду. Нам нужно поговорить с Утером Доулом.

ГЛАВА 39

Вот мы плывем вблизи северной оконечности Вздувшегося океана и всего (всего?) в тысяче, двух тысячах миль к западу, к северо—западу от Коварного моря. На побережье неисследованного континента, омываемого этим морем, приютилась колония Нова—Эспериум.

Неужели это тот самый небольшой, яркий, сверкающий город, картинки которого я видела? Я видела гелиотипы его башен, его зернохранилищ, окружающих его лесов и уникальных животных, обитающих вокруг, вставленные в рамочку и неестественные, раскрашенные от руки сепией. В Нова—Эспериуме каждый получает еще один шанс начать с чистого листа. Свободу могут получить даже переделанные, клейменые, рабы.

(На самом деле это не так.)

Я представляла, как смотрю на это поселение сверху вниз — с гор, которые я вижу на этих картинках (размытых расстоянием, расфокусированных). Представляла, как учу язык аборигенов по фрагментам старых книг, которые можно найти в развалинах.

От Нью—Кробюзона до устья, до начала Железного залива — десять миль.

В своих воспоминаниях я все время вижу себя в этом месте — за городом, между морем и сушей.

Я запуталась во временах года. Я уехала, когда осень переходила в зиму, и это было последнее точное ощущение времени года. После этого жара и холод, холод и жара сменяли друг друга произвольно, без всяких правил, без предупреждений.