Шри Ауробиндо. О себе

Как я вам уже телеграфировал, я не вижу возможности принять ваше предложение стать Президентом Конгресса в Нагпуре[355]

. Препятствием тому служит ряд причин, в том числе политического характера. Во-первых, я никогда не заявлял и не собирался заявлять о личной преданности делу Конгресса, поскольку у меня есть свое дело совершенно иного характера. Во-вторых, за время, прошедшее после моего отъезда из Британской Индии, мои мировоззрение и взгляды изменились и теперь существенно отличаются от тех, что были раньше, а поскольку они далеки от реалий сегодняшнего дня и лежат за рамками политической деятельности, то на Конгрессе я оказался бы в весьма затруднительном положении, не зная что говорить. Я всецело сочувствую всем, кто работает ради свободы Индии, однако едва ли смог бы принять взгляды, изложенные в программе какой бы то ни было партии. Президент Конгресса является рупором Конгресса, и отпускать из президентского кресла собственные высказывания, абсолютно далекие от того, что думает и делает Конгресс, было бы неуместно до нелепости. Помимо того, теперь на президенте Конгресса лежит ответственность перед Всеиндийским комитетом Конгресса, а также он отвечает за политику Конгресса в течение года и за чрезвычайные ситуации, какие могут возникнуть за это время, и я не только не хочу брать на себя эту ответственность (и не только по принципиальным соображениям или, возможно, из-за неумения выполнять официальные функции или впрягаться в любого рода упряжки), но я был бы попросту не в состоянии справиться со своими обязанностями, поскольку не готов внезапно отказаться от выполнения намеченной мной программы и немедленно переселиться в Британскую Индию. Все эти причины так или иначе помешали бы мне принять ваше предложение.

Однако главная из них состоит в том, что я более не являюсь прежде всего политиком, а полностью сосредоточен на иной работе, в духовной сфере, работе, имеющей целью духовное, социальное, культурное и экономическое преобразование, сравнимое по своему характеру с революционным, и, в известном смысле, я даже ставлю своего рода эксперимент или как минимум наблюдаю за экспериментом, подобным практическому или лабораторному, что требует от меня всех сил и внимания, какие у меня есть. Его невозможно совмещать с текущей политической работой, а он лишь в самом начале. Пришлось бы отложить его в сторону, а этого я не могу, поскольку считаю делом всей моей жизни. Это и есть истинная причина, по какой я не в состоянии откликнуться на ваш призыв.

На мой взгляд, вы в любом случае делаете неправильный выбор, предлагая мне занять место Тилака во главе партии. Никто в Индии, по крайней мере, никто из известных людей, не в состоянии занять его место, и я менее других. Я по сути своей идеалист и могу быть полезен, только когда нужны решительные действия, радикальные революционные решения (я не имею в виду революцию путем насилия), когда нужно вдохновить или организовать движение к высокой цели и найти к ней прямой путь. Политика Тилака, политика «моментального сотрудничества», непрерывной агитации и, если нужно, бойкота – а при нынешних обстоятельствах он был чаще нужен, чем нет, – без сомнения, единственная альтернатива некоторым формам не-сотрудничества и пассивного сопротивления. Но она требует от руководителя сочетать в себе гибкость, опыт и решимость довести дело до конца. У меня нет ни гибкости, ни умения – по крайней мере, в той степени, какая здесь нужна, – мне пришлось бы действовать, руководствуясь одной лишь решимостью, согласись я с вами, чего я на самом деле сделать не могу, так как, по личным причинам, ничто не в силах вынудить меня войти в новый Совет. С другой стороны, широчайшее движение не-сотрудничества, развернутое только ради того, чтобы наказать неких пенджабских чиновников или восстановить Турецкую империю, которая давно мертва, не укладывается у меня в голове с точки зрения ни пропорций, ни здравого смысла. Я могу понять его лишь как средство «смутить правительство» и воспользоваться нынешним недовольством, чтобы начать настоящую борьбу за автономию по примеру Египта или Ирландии – хотя, разумеется, без насилия. В любом случае (если бы не было тех причин, о каких я уже сказал) я вернулся бы в политику, только если бы полностью изменилось кредо программы, изменились бы функции, система организации и политика Конгресса, который стал бы центром национального возрождения, а не одной политической агитации. К сожалению, в настоящий момент политический разум и ставшие привычными методы Конгресса делают это невозможным. Думаю, вы сами поймете, что с такими идеями я не могу вмешиваться в деятельность Конгресса, тем более в качестве президента.