Шри Ауробиндо. Тайна Веды

Исследуя, каким образом древние носители арийской речи сумели удовлетворить все эти потребности и добиться нового и пышного расцвета языкового древа, мы находим, что природа в них оставалась неизменно верной принципу своих первых операций и что вся мощная структура санскритского языка была построена при помощи весьма незначительного расширения ее начального движения. Расширение стало возможно благодаря простому, необходимому и неизбежному приему – использованию гласных a, i, u, ṛ с их долгими формами и модификациями в качестве энклитических или поддерживающих звуков, впоследствии иногда становившихся корневыми префиксами, а вначале употреблявшихся просто в форме дополнительных звуков. С помощью этого приема носители языка, точно так же, как они образовали корневые слова добавлением согласных звуков к примитивным корнезвукам, например добавлением d или l к va возникали vad и val, так теперь они стали образовывать структурные звуки, добавляя к развитым корневым словам любой из наличествующих в нем согласных, в чистом виде или в сочетании с другими, с энклитическим звуком или в качестве связующей или формирующей поддержки, или для того и другого вместе, или же добавлением одного энклитического звука как существенного дополнения. Таким образом, имея корень vad, они могли образовать от него по своему выбору добавлением согласного t – vadat, vadit, vadut, vadṛt или vadata

, vadita, vaduta, vadṛta или vadati, vaditi, vaduti, vadṛti или vadatu, vaditu, vadutu, vadṛtu или еще vadatri, vaditri, vadutri, vadṛtri; или же могли использовать один энклитический звук и образовать vada

, vadi, vadu, vadṛ; или могли употребить соединенные звуки tr, tv, tm, tn и образовать такие формы, как vadatra, vadatya, vadatva, vadatma, vadatna. Собственно говоря, мы не обнаруживаем и не ожидаем увидеть использование всех этих возможностей в применении к одному слову. С развитием интеллектуального богатства и точности должен происходить и соответствующий рост ментальной воли к действию и механические процессы в уме должны уступать место более ясным и сознательным процессам отбора. Тем не менее, мы находим почти все перечисленные формы распределенными по корневым родам и семьям арийской мировой нации. Мы видим, что простые номинальные формы, образованные добавлением одного энклитического звука, распространены обильно и почти повсеместно. Древняя арийская речь отличается куда большим богатством форм, чем позднейшая литература. Например, в ведийской речи мы встречаем почти все формы от корня san – sana, sani, sanu

, иногда со стяжением, дающим форму snu, но все они исчезают в позднейшем санскрите. Мы встречаем в Веде и варианты типа caratha и carutha, raha и rāha, но из позднейшего санскрита caratha исчезает, rah и rāh остаются, но жестко разграничиваются по значению. Мы находим, что большинство существительных имеет форму на a, некоторые на i, другие на u. Мы находим, что простым звонким согласным отдается предпочтение перед шипящими, что глухой звук p встречается в структурных существительных чаще, чем ph или bh, однако встречаются и ph и bh

, что p встречается чаще, чем b, но b тоже попадается. Мы находим, что одним согласным отдается предпочтение перед другими, в особенности k, t, n, s, которые встречаются либо отдельно, либо в сочетаниях; мы находим некоторые формы-дополнения – as, in, an, at, tri, vat, van, формализованные в виде правильных окончаний существительных и глаголов. Наряду с простыми, мы обнаруживаем двойные добавления, мы видим просто jitva и можем увидеть jitvara, jitvan и т. д. Повсюду за нынешним санскритом мы видим или прозреваем широкий и свободный труд формообразования, за которым следует сужающий процесс отбрасывания и отбора. Но повсюду сохраняется все тот же изначальный принцип, используемый то в простых, то в усложненных формах, с модификациями или без модификаций корневых гласных и согласных – он есть и остается единственной основой и средством структурирования существительных.