Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – III

Конечны тела, в которых воплощается бессмертная душа; она же не рождается и не умирает, всегда была и всегда будет. Она является нерождённой, древней, непреходящей; она не гибнет с гибелью тела. Как человек сбрасывает свои обветшалые одежды и облачается в новые, так и воплощенное существо избавляется от своих старых тел и входит в новые. Неизбежно умрет рожденный, неизбежно родится умерший.

Гита[26]

«Я» рождается и растёт. Сообразно своим деяниям, воплощенное существо последовательно облачается в формы во множестве мест; во многие грубые и тонкие формы оно облачается в силу своих природных качеств.

Шветашватара Упанишада[27]

Рождение является первым духовным таинством физической вселенной, смерть – вторым, делающим таинство рождения ещё более загадочным и парадоксальным; ибо жизнь, которая была бы самоочевидным фактом существования, если бы живые формы не умирали, сама становится таинством в силу наличия рождения и смерти, которые вроде бы ограничивают её, но тысячами способов выдают свою неспособность сделать это и оказываются, скорее, переходными фазами скрытого развёртывания жизни. На первый взгляд рождение может показаться непрерывно повторяющимся возникновением жизни во владениях смерти, случайным, но устойчивым феноменом, наблюдаемым в безжизненных пространствах материальной вселенной. При более тщательном рассмотрении мы начинаем склоняться к мысли, что жизнь, скорее всего, тайно присутствует в Материи или даже изначально свойственна Энергии, творящей Материю, но становится способна возникнуть только в условиях, которые обеспечивают устойчивое протекание типичных для нее процессов и соответствующий уровень самоорганизации. Однако в феномене возникновения жизни, помимо обычных составляющих, присутствует нечто ещё – некий нематериальный элемент, мощный порыв пламени души, первый ощутимый трепет духа.

Все обстоятельства и последствия рождения, о которых мы знаем, предполагают неизвестность того, что было раньше, а присущая жизни универсальность, неистощимая воля к продолжению и относительность смерти, кажется, указывают на неизвестность того, что будет потом. Вопросы: «Что с нами было до рождения?» и «Что с нами будет после смерти?», ответы на которые тесно взаимосвязаны, с давних пор волновали ум человека и всё ещё далеки от окончательного разрешения. Интеллект и вправду едва ли может дать на них исчерпывающий ответ: ибо для этого нужно знать то, что лежит за пределами сведений, хранящихся в физическом сознании и памяти – не важно, общечеловеческих или индивидуальных, – и тем не менее только этим сведениям интеллект привык в какой-то степени доверять. Вследствие такой скудости информации и вечной неуверенности он склонен создавать одну гипотезу за другой, всякий раз полагая, что пришел к окончательному решению. К тому же однозначный ответ может быть получен только в том случае, если нам известен характер, источник и цель космического развёртывания, и от нашего представления о них будет зависеть, к какому выводу мы придем, рассуждая о рождении, жизни и смерти, о том, что было до и что будет после.