Штирлиц, или Вперед в прошлое

Затем в коридоре появился потный Борман. Партайгеноссе зашел в мужской туалет и отпрянул, наткнувшись на переодетого женщиной английского агента, который пил портвейн, забытый Штирлицем.

– П-пардон, мадам, – сказал Борман и, решив, что у Штирлица перепутаны таблички на дверях туалетов, зашел в женский.

Раздался визг, громкий звук пощечины, и Борман вылетел из туалета с отпечатком ладони на правой щеке, не успев даже сообразить, кто его ударил.

«Левша», – подумал Борман и, обиженно сопя, пошел в сад.

– Ловко ты его, – похвалил Штирлиц. – И завизжал очень натурально!

– Это я, чтобы женщину изобразить, – агент Купер потер ушибленную левую руку и взглянул на Штирлица. – Туалет-то женский!

Штирлиц мыл руки и насвистывал «Прощание славянки».

– Ну, пошли, – сказал русский разведчик, выключая воду.

– Кстати, Штирлиц, – заметил Купер, следуя за разведчиком, – если день рождения у местного Штирлица, то и у вас тоже. Поздравляю!

– Спасибо, дружище, – Штирлиц пожал Куперу руку. – Я и забыл.

И они покинули дачу, где перепившиеся гости уже спали, а Штирлиц сидел у камина и при свете торшера в который раз перечитывал любимые строки русского поэта Есенина.

Глава 10

Засада этажом выше

– Это безобразие! – гремел Кальтенбруннер. – Десять человек, десять самых натренированных диверсантов не в состоянии убрать какого-то паршивого Штирлица!

Люди Кальтенбруннера, которых он собрал для проработки в своем кабинете, смущенно молчали.

– И главное, мало того, что не убрали Штирлица, но еще и сами исчезли в неизвестном направлении!

– Может быть, – робко сказал один из людей Кальтенбруннера, – они, провалив дело, испугались вашего гнева и уехали из страны?

– Правильно испугались! – вскричал Кальтенбруннер. – Я б их расстрелял на месте из крупнокалиберного пулемета. Я бы их повесил вверх ногами и отрубил их глупые головы! Я бы разнес их на мелкие кусочки из фаустпатрона! Идиоты! Десять уродов не справились с одним кретином!

– Похоже, «идиоты», «уроды» и «кретины» – это любимые слова этого господина, – заметил агент Купер, наблюдая со Штирлицем эту сцену на портативном экране, встроенном в его чемоданчик. – А по-моему, он сам – идиот, урод и кретин.

– Ты прав, – согласился Штирлиц. – Странно, что в Рейхе его считают одним из самых умных и дальновидных офицеров.

– Это показатель общего уровня ума в Рейхе, – сказал Купер.

Тем временем Кальтенбруннер излагал своим сотрудникам новый план.

– Надо устроить засаду у него в доме. Для этого необходимо дождаться, когда он выйдет, засесть на лестничной площадке этажом выше его квартиры и, когда Штирлиц будет возвращаться, закидать сверху гранатами. Это мой гениальный план. Если вы и его провалите, всех расстреляю три раза!

Кальтенбруннер остановился перед одним из своих агентов. Это был его лучший агент по имени Клаус. Этот агент выполнял задания своего хозяина в Испании, Алжире, Советском Союзе. Санта-Клаусом прозвали его друзья-диверсанты за то, что каждое дело этого агента было настоящим «подарком» для врагов Рейха и Кальтенбруннера!

– Уж ты-то меня не подведешь, Клаус? – спросил Кальтенбруннер. – Ты мой самый классный агент! Надеюсь, хоть ты не исчезнешь даже при провале!

– Так точно! – воскликнул Санта-Клаус, преданно пожирая глазами начальника.

– Устрой этому козлу Штирлицу отличную засаду!

– Так точно!

– Что ж, – сказал агент Купер, закрывая чемодан. – А мы, пожалуй, устроим засаду на их засаду.

Через час они были в доме, где жил настоящий Штирлиц. Поднявшись на этаж выше своего, Штирлиц расположился на широком подоконнике, поставив рядом с собой сумку с несколькими бутылками пива, купленного по дороге. О край подоконника русский разведчик открыл бутылку, пиво вспенилось и полилось на пол. Штирлиц приложился к горлышку и, блаженно зажмурившись, с наслаждением выпил полбутылки.

«Нет, что бы вы не говорили, – вспомнил он слова господина Мюллера, – а баварское пиво в три раза лучше жигулевского!»

Черт побери! Он бы сейчас не отказался попробовать жигулевского, чтобы освежить в памяти его вкус. «Вкус Родины, – подумал Штирлиц, – это вкус пива, которое на этой Родине пьют!»

– Штирлиц, – позвал агент Купер, который смотрел на дверь квартиры Штирлица в лестничный проем. – Вы вышли из квартиры с рюкзаком пустых бутылок.

На лестнице послышался характерный звон и слова песни «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», которую настоящий Штирлиц невнятно напевал себе под нос.

– За пивом пошел, – сказал Штирлиц. – Я быстро вернусь, в Германии почему-то никогда не было очередей.

– Значит, сейчас появятся люди Кальтенбруннера.

– Мы ждем, – лаконично ответил Штирлиц и открыл новую бутылку.