Штирлиц, он же Исаев

«Ограбление пойдет мне на пользу: вся недостача на ограбление спишется, – думал Пожамчи, застегивая пуговицы на пижаме, – а если он сломит голову и его шлепнут – тоже хорошо, не будет за мной ходить тенью. Только бы все это оттянуть на тот день, когда я пересеку границу. Ждать недолго. Как только выгоднее: чтоб его шлепнули – тогда надо донос писать – или чтоб все у него вышло?»

– Так, – сказал он шепотом, – ясно… Дело трудное и крайне рискованное, Виктор Витальевич…

– Я Дмитрий Юрьевич, и, пожалуйста, мое имя забудьте – это в ваших же интересах.

– Понятно, Дмитрий Юрьевич, понятно, дорогой мой…

Воронцов снова одернул его.

– Я не «ваш дорогой», не сюсюкайте и рассуждайте вслух, если у вас есть какие-то сомнения по поводу моей просьбы.

– Просьбу выполню.

– В каком объеме? Ключи достанете?

– Постараюсь, слепок постараюсь сделать.

– Когда?

– За недельку управлюсь.

– Сигнализация там у вас есть?

– Вроде бы нет.

– Посты внутренней охраны? – Воронцов спрашивал быстро, требовательно, приглашая Пожамчи к быстрым и четким ответам. Глаза его были прищурены – стальные, безжалостные, и Пожамчи не мог противиться силе, скрытой в его глазах, не успел горестно подумать: «Вот что значит кровь! А я из дерьма вылез, туда же и кану».

– Нету. Вроде бы нету, я там ночью-то не бывал…

– «Вроде»? Или точно?

– По всему – точно. Там в окнах свету нет по ночам.

– Это мне известно. План можете начертить?

– Какой?

– Где расположены сейфы?

– Могу.

– Сколько там ключей?

– Двенадцать сейфов и тринадцать несгораемых шкафов.

– Где что лежит? Можете указать?

– Камни там лежат.

– Я понимаю, что не куриный помет. Где бриллианты, где изумруд. Какой сейф самый ценный, какой – победней… Это можете назвать?

– Могу.

– Так зачем же вам неделя на все это? – спросил Воронцов; усы его ощетинились, и Пожамчи подумал: «Как Петр Великий, честное благородное».

– Для точности. И потом ключ достать…

– Ключ достанете к завтраму.

– Не смогу.

– Отчего так?

– Подготовка нужна. С охранником поболтать, угостить его чем, – можно все дело провалить, если торопиться.

– Не лгите! Вахтер дежурит ночью у двери?

– Дежурит.

– Тот же, что днем?

– Нет, днем стоит Родион Кондратьевич.

– Ну, так дадите Родиону Кондратьевичу полмиллиона – он вам не то что ключ, он вам дверь Гохрана вынесет.

Пожамчи вдруг усмехнулся:

– За полмиллиона не отдаст. Не поверит. За бутылку водки и хлеб отдаст, это верно. Только мне еще там работать, я голову на плаху класть не хочу, да и вам какой от этого прок?

– Никакого… Вы правы – в отношении полумиллиона: мне всегда было свойственно идеализировать народ… Попросите-ка Родиона Кондратьевича, чтобы он помог вам шкаф домой оттащить…

– Какой шкаф?

– Который вы завтра купите на барахолке. А воровать – не мне вас учить, я сам учусь этому, Николай Макарович. Напоите его, Родионушку, да с ключа и сделайте слепок. Здесь дом, тут и стены помогают.

– Сделаю, – ответил Пожамчи.

– А я вас поблагодарю за это. Правда, вам моя благодарность не очень-то нужна, однако курочка по зернышку клюет. Десяток хороших камней прибавите к своей коллекции.

– Благодарствуйте.

– Завтра в семь возле Гохрана будет стоять извозчик… Лошадь у него белая, а сам он брит. Сядете к нему и, если он передаст вам привет от Димы, незаметно суньте ему слепок. Положите его в папиросную коробку. Плох будет – придется переделывать. Планы положите туда же. До свидания.

Анна Викторовна ждала Воронцова в парадном.

– Все тихо? – спросил он одними губами.

– Двое пьяных тут бродят, ко мне приставали.

– Водкой сильно разит?

– Я не принюхивалась.

– Зря.

– Они шатались…

– Я тоже могу шататься, коли надобно. Где они?

– На улицу ушли.

Воронцов взял Анну Викторовну за руку и повел по лестнице вверх. Там он толкнул плечом чердачную дверь – подалась с трудом.

– У меня есть спички, – сказала Анна Викторовна.

– У меня тоже есть. Только зажигать их не надо.

В кромешной темноте он провел ее по чердаку, будто бывал здесь не раз, осторожно выдавил стекло в оконце, которое вело на крышу, вылез сам, помог вылезти женщине и шепнул:

– По лестнице – во двор, а там уйдем проходными.

«…Однако высокий, выйдя из квартиры Пожамчи, на улице не появился. Только потом, обнаружив исчезновение женщины, мы прошли на чердак, где и поняли, что он оторвался от наблюдения, выйдя через крышу, а потом через проходные дворы.

Непрахов».

В других сообщениях говорилось, что Газарян дважды передавал портфель Шелехесу, а тот в свою очередь с этими портфелями ездил к Кропотову. Эта линия была ясна: преступники решали дела с золотом и бриллиантами, которые «запросил» Тернопольченко через Прохорова.