Шторм и ярость

— Иди, посиди со мной.

Чувствуя, словно мне шесть лет и меня только что поймали за поеданием зефира из коробки «Лаки Чармс», я неохотно села.

— Привет, — неуверенно сказала я, взглянув на Тьерри.

Кожа вокруг его глаз сморщилась:

— Привет.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросила Джада, наливая себе стакан яблочного сока.

Я покачала головой и решила покончить с этим:

— Насколько сильно я влипла?

Тьерри склонил голову набок:

— А ты как думаешь?

Подняв руки, я расставила их в стороны:

— Настолько?

— Не совсем уверен, что это означает, но прошлой ночью я мельком подумал о том, чтобы запереть все двери и окна в твоей спальне, — Тьерри взял свою кружку. — Ты была в Большом Зале, зная, что тебе не следовало там быть. Если бы остальные члены клана увидели тебя, как считаешь, что бы они подумали?

Я сложила руки на коленях:

— Что я… любопытная?

— Да, а еще бы они спросили, почему я не в курсе, что девчонка подслушивала очень важный разговор. Ты понимаешь, что это говорит о моей власти здесь? Наши гости могли оскорбиться, узнав, что я не обеспечил безопасность нашей встречи.

Взглянув на Джаду, я увидела, что она старательно разглядывает свои ярко-розовые ногти.

— Я герцог, и мои встречи никогда не должны быть подслушаны кем-то нежелательным, — продолжил Тьерри. — Тебе повезло, что об этом узнал Зейн, и, кажется, он больше позабавлен вашей встречей, чем зол.

Позабавлен? Я его позабавила? Это…

— Ты знаешь, мой авторитет может быть поставлен под сомнение в любой момент.

Ахнув, я пристально посмотрела на Тьерри. Я действительно знала это, но неужели, если какой-нибудь Страж увидит, что я подслушиваю, это воспримут как неудачу Тьерри? Неужели это настолько серьезно, что может стать причиной его отставки?

Это казалось достаточным ответом.

Ярко-голубые глаза Тьерри встретились с моими, захватив мой взгляд.

— Прямо сейчас происходит слишком много событий, я не могу допускать ошибок.

Покусывая ноготь большого пальца (как и всякий раз, когда нервничала), я перевела взгляд на остров.

— Ты знаешь, как важно для твоей собственной безопасности быть умнее, чем ты была прошлой ночью, — Тьерри слегка коснулся моей руки, привлекая к себе внимание. — Твой отец был бы не в восторге, узнав об этом. На это ты можешь рассчитывать.

Обычно я бы посмеялась над комментарием о моей безопасности, но когда Тьерри упомянул отца… Это совершенно другая история. По моей коже прошел холодок. Мне не нужно было смотреть на Джаду, чтобы понять, что она тоже его почувствовала. Я не могла не спросить:

— Ты… ты собираешься сказать ему?

Тьерри посмотрел на меня поверх края своей кружки. Именно тогда я увидела надпись «Я не могу быть взрослым сегодня». Мэттью. Это была фраза Мэттью. Тьерри опустил кружку.

— Нет.

Облегчение пронеслось по комнате, как летний ветерок.

— Только потому, что я действительно не хочу разговаривать с этим ханжеским сукиным сыном сегодня.

Я моргнула.

Губы Тьерри дрогнули.

— Я бы предпочел, чтобы наши посетители пришли и ушли, так и не увидев тебя, но это больше не обсуждается. Они знают, что ты живешь здесь. По крайней мере, Зейн знает. И если тебя вдруг больше не увидят, они могут подумать, что мы что-то скрываем. Но это не значит, что я хочу, чтобы ты их искала. Знаю, насколько ты любопытна, часто даже слишком и не во благо себе. Тебе стоит научиться пресекать это.

Я подумала, что сейчас не самое подходящее время указывать на то, что мы действительно что-то скрываем. Меня. Это был один из тех редких моментов, когда я знала, что не стоит говорить первое, что пришло в голову.

Поэтому я сказала второе:

— Должна ли я контролировать свое любопытство, потому что Зейн плохой парень?

Темные брови Тьерри приподнялись:

— Что? Почему ты так думаешь?

Я взглянула на Джаду:

— Я… не знаю.

Уголки его губ опустились:

— Зейн… очень благороден для такого молодого мужчины. Он полная противоположность понятию… плохого парня.

Окей. Ну, это было полной противоположностью тому, что сказал Миша, и это было странно. Откуда Миша мог знать о Зейне что-то такое, чего не знал Тьерри?

Я на время отодвинула эту странность на второй план.

— Не буду искать их или что-то в этом роде, но… — Я сделала глубокий вдох. — Если кто-нибудь из них начнет задавать вопросы обо мне и о том, как я здесь оказалась, что отвечать?

— Скажи правду.

Джада поперхнулась соком.

— Что, прости? — пискнула я.

— Они почувствуют в тебе человеческую часть и ничего больше.

— А если они спросят, как она здесь очутилась? — спросила Джада. — Мы скажем им, что ее высадила стая волков?

Я насмешливо посмотрела на нее.

— Если они спросят, как ты здесь оказалась, просто скажи правду, известную всем остальным, — объяснил Тьерри, положив руки на столешницу. — Мы познакомились с твоей матерью в Нью-Йорке, когда ты была маленьким ребенком. Она подверглась воздействию демонов, была ранена так, что это вызвало бы подозрения у людей, поэтому мы привезли ее сюда. Она осталась с нами. Понимаешь?

Это было… отчасти правдой, но не совсем. Тем не менее я кивнула.

Взгляд Тьерри снова встретился с моим: