Шторм и ярость

— В целом хорошо. На одном из занятий я узнала о Гражданской войне, а на следующем — о разных видах демонов. Это значит, что у меня, вероятно, более интересный образовательный опыт, чем у большинства людей, — сказала я. Все общины были оснащены собственными школами. Они, конечно, были намного меньше, чем многие школы в человеческом мире. В одном здании размещалась школа К-12[3], и в каждом классе обычно было не более десяти-пятнадцати учеников. — А что насчет тебя? Ты вырос в одной из общин?

— Я родился в одной из них в Вирджинии, недалеко от Ричмонда, но ничего об этом не помню.

— Значит, ты всегда жил на одном из аванпостов? — спросила я, имея в виду места, где жили обученные Стражи, которые патрулировали и охотились на демонов.

— Да, — ответил Зейн. — И ты никогда не жила нигде, кроме как здесь и… в Нью-Йорке?

Я была удивлена, что он вспомнил.

— Мы приехали сюда с мамой, когда мне было восемь. — Мы перешли улицу, направляясь к небольшой каменной стене, которая отделяла главный дом от общины. — Это все, что я помню.

Зейн был тих, и я украдкой бросила на него быстрый взгляд. Он сосредоточился на тускло освещенной дорожке, а затем его подбородок повернулся в мою сторону.

Я отвернулась, глубоко вдыхая прохладный, пахнущий сосной ночной воздух.

— На что похожа жизнь аванпоста?

— Ни на что из этого, — ответил он. — Я вырос в окружении обученных Стражей, а не вдали от… ну, от всего. Проводил в городе столько же времени, сколько и в лагере. Там никогда не бывает так тихо.

— Могу себе представить, — пробормотала я, но на самом деле это была ложь. Я мало что помнила о прошлой жизни. Мы жили в пригороде Олбани[4], никогда не бывали в таких городах, как Вашингтон, округ Колумбия, или Нью-Йорк. — Ты обучался на дому?

— Да. Мой отец нанял человека, который был не слишком напуган, находясь в окружении Стражей. Он занимался моим образованием.

— Должно быть, это тяжело — быть единственным ребенком.

— Я был не единственным ребенком, — сказал Зейн, и мое любопытство разгорелось. Прежде чем я успела задать вопрос, он сказал: — Могу спросить тебя кое о чем?

— Если я скажу «нет», ты же все равно спросишь.

— Нет, если действительно не хочешь.

Искренность в голосе Зейна заставила меня посмотреть на него. Я действительно… верила ему.

— Что ты хочешь знать?

— Сколько тебе лет?

Я приподняла бровь.

— Восемнадцать. А тебе?

— Двадцать один, — ответил он. — Через несколько месяцев исполнится двадцать два. В сентябре.

Я скрестила руки под грудью, когда мы обогнули каменную стену и приблизились к дому.

— Тебе восемнадцать, твоей мамы больше нет, и я действительно сожалею об этом, но… — Выдержав секундную паузу, он быстро добавил: — Но почему ты все еще здесь?

Глава 8

Черт, на этот вопрос было трудно ответить, потому что я не могла быть честна с Зейном. Когда мы добрались до дома, у меня все еще не было ответа. Мы остановились на краю полосы света, падавшего с переднего крыльца.

— Это из-за того, что тебе больше некуда идти? — спросил он. — Не имею в виду ничего грубого. Могу представить, как тяжело вырасти здесь, а потом отправиться туда, в мир.

— Но я хочу.

В ту же секунду я мысленно прокляла себя всеми известными ругательствами. Мне действительно нужно взять под контроль свой язык.

Зейн наклонился ко мне всем телом.

— Тогда почему ты этого не сделаешь?

— Это не… Это не так просто, — призналась я. — В смысле мне некуда идти. Как ты и сказал. Трудно выйти из этого состояния и просто уйти. Совет по образованию теперь признает наши дипломы, как и большинство колледжей, но где я возьму деньги? Финансовая помощь будет сложной задачей, потому что Стражи не имеют на нее права, и хотя я не Страж, мое образование предполагает, что я им являюсь. В общем, полная неразбериха, а у всех здесь есть дела поважнее, чем помогать мне.

— Звучит так, будто ты изучала вопрос.

Так и было. И все мои поиски были бессмысленны, потому что колледж не входил в мои планы. Это было не то, для чего я была… рождена. После убийства мамы я исследовала колледжи, полагая, что нет никаких причин, по которым мне нельзя ходить в школу и быть готовой к любому призыву.

Но как я буду платить? Просить деньги у Тьерри и Мэттью? Они уже все для меня предусмотрели. Я не могла просить еще и об этом.

— У меня есть еще один вопрос, — сказал Зейн.

— Хорошо, — вздохнула я, наполовину боясь того, к чему это приведет.

— Что случилось со Стражем, который убил твою мать?

Этот вопрос стал толчком к перезагрузке системы, и я сделала шаг в сторону.

— Мне не стоило рассказывать тебе об этом.

— Почему?

— Потому что мне не нравится говорить или думать об этом.

— Мне очень жаль, — сразу же сказал Зейн. — Я не должен был спрашивать.

Прерывисто вздохнув, я повернулась, чтобы подняться по ступенькам, а затем остановилась, повернувшись лицом к Зейну.

— Страж мертв. Я бы не осталась здесь, будь это не так.

— Уверен, что не осталась бы, — тихо сказал он. — Мне жаль, Тринити.