Шторм и ярость

— Это за то, что ты был мудаком по отношению к Лейле. — Я еще раз отвела руку назад.

Ладонь Зейна метнулась вперед, поймав мой кулак.

— Бить людей нехорошо, — сказал он. — И я не был мудаком по отношению к ней.

— О, еще каким, — я попыталась высвободить руку, но он держал крепко.

— Посмотри на себя. После одной встречи с демонами ты уже защищаешь их, — Зейн опустил мою руку.

— Вовсе нет. — Я действительно защищала. — Что, черт возьми, между вами произошло?

Бледные глаза Зейна встретились с моими.

— Ты не ударишь меня снова, если я отпущу? Я хрупкий.

Я фыркнула.

— Не волнуйся, больше не буду тебя бить.

Он отпустил мою руку, а затем повернул ключ в замке зажигания. Двигатель ожил.

— Ну и?.. — спросила я.

Зейн вздохнул, переключая передачу.

— Отношения с Лейлой… сложные, и это все, что я могу сказать по этому поводу.

— Это не раскрывает сути того, что мне известно.

Когда он не ответил, раздражение усилилось, а в груди разлилась тонкая струйка разочарования. Почему Зейн не рассказывает мне, что произошло между ними? Вокруг него была массивная стена, сотканная из гранита и упрямства.

Зейн вел машину тихо. Солнце уже село, поэтому я сняла темные очки с макушки и вставила их в солнцезащитный козырек.

— Как думаешь, они помогут? — спросила я, сосредоточившись на важных вещах, которые не были личными проблемами.

— Да, — Зейн держал левую руку на руле, а правую положил на спинку моего сиденья. — Если кто-нибудь и сможет найти информацию о том, где скрывается Баэль или что он планирует, то это Кайман.

Я подумала о демоне в комбинезоне.

— Он, казалось, действительно испугался меня.

— Да, — Зейн усмехнулся. — Так и есть.

Было странно улыбаться по этому поводу, но я ухмыльнулась.

— Значит, он брокер?

Зейн кивнул.

— Он не ищет людей. Они сами находят свой путь к нему, желая или нуждаясь в чем-то, ради чего готовы отдать многое, даже свою душу. Проблема в том, что большинство людей хотят совершенно несущественных вещей. Они отдают часть своей души за повышение или за то, чтобы быть с кем-то, кто, вероятно, даже не заслуживает их.

— Только часть? — спросила я. — Думала, они отдают всю свою душу, разве нет?

— Нет, только небольшую часть.

— И… ты считаешь, это нормально? — спросила я.

— Думаю, что когда люди используют свою свободную волю и ставят под угрозу то, где они окажутся после смерти, это их вина. Мы делаем все возможное, чтобы уберечь их от демонов, которые нарушают правила, а ты знаешь, что правила существуют. Должен быть баланс добра и зла, — сказал Зейн, когда мы приблизились к мосту, который вел обратно в город. — Кайман следует этим правилам.

Я знала, что существуют правила и что баланс добра и зла исходит из концепции свободы воли.

— Не знаю, что думать обо всем этом, — призналась я, глядя на темный профиль Зейна.

Он долго молчал.

— Черт возьми, всю свою жизнь я был очень похож на тебя. Видел все в черно-белом свете. Никакого серого — за исключением Лейлы, — говоря это, Зейн смотрел прямо перед собой. — Раньше я думал, что та часть Стража, которым она была, перечеркивала ту ее часть, которая была демоном. И даже рассказывал ей об этом, когда она была моложе и приходила ко мне — расстроенная, что клан никогда не примет ее, или беспокоясь, что с ней что-то не так. Я всегда подчеркивал, что она была частично Стражем, и это было все, что имело значение. Я был не прав.

Я держала рот на замке: какое-то инстинктивное чувство подсказывало мне, что об этом Зейн говорит нечасто.

— Я должен был сказать ей, чтобы она приняла ту часть себя, которая была демонической. И я

должен был принять это. То, что она показала мне… То, что я немного осознал, когда было уже поздно… В общем, то, кем ты являешься при рождении, не определяет того, кем ты станешь. — Челюсть Зейна сжалась. — Ты знала до сегодняшнего дня, что демоны могут любить?

— Нет, — прошептала я. — Не знала.

— Да, я тоже не знал, пока не встретил Рота. Он один из самых могущественных демонов, с которыми ты когда-либо сталкивалась, и он все еще смертельно опасен, когда его провоцируют. Но та любовь, которую он испытывает к Лейле, говорит о том, что все, чему нас учили, — не обязательно правда в абсолютном значении.

Теребя ленту своего ремня безопасности, я все еще понятия не имела, что сказать. Согласиться с Зейном — значит поставить под сомнение все, чему меня когда-либо учили. Но он был прав насчет того, что Рот любит Лейлу. Я видела это своими собственными глазами и слышала, как он говорит с ней.

Что, если мы изначально ошибались в отношении некоторых демонов? И если это так, как можно было вообще решать, как с ними поступать? Пробовали ли некоторые демоны прожить свою лучшую жизнь? И должны ли Стражи просто игнорировать это? Как бы Стражи вообще узнали об этом?

Зейн, казалось, прочел мои мысли.

— Немногие демоны похожи на тех, кого ты только что встретила. Довольно легко определить, кто есть кто.

— Как?

— Обычно это можно определить по одному простому факту, — Зейн ухмыльнулся мне. — Они не пытаются убить тебя при первой встрече.

Мы с Зейном патрулировали, и это включало в себя много… ходьбы.