Шторм из тени

Глаза Мишель распахнулись в первой с момента пересечения порога его кабинета нешуточной тревоге, и Кортес пожал плечами.

– Миледи, мы сейчас между молотом и наковальней, и у нас просто нет выбора, кроме как постараться… приспособиться. Не скажу, что это радует хоть кого-то, но мы постарались компенсировать отказ от тестов усилением контроля за качеством производственного процесса. Пока что у нас не случалось отказов основных компонентов, но я бы ввел Вас в заблуждение не признав того, что время от времени, после схода корабля со стапелей, случаются поломки более-менее значимых деталей, которые следует устранять корабельными ресурсами. Надеюсь, что с кораблями Вашей эскадры этого не случится, но ничего гарантировать не могу. И, если придется, мы отправим Вас с представителями верфи на борту. Так что, в ответ на Ваш незаданный вопрос, дата Вашего вылета составляет одну стандартную неделю начиная с сегодняшнего дня.

Против воли губы Мишель вытянулись в линию. Кортес, увидев это, покачал головой.

– Я искренне сожалею, миледи. Я прекрасно понимаю, что одной недели недостаточно уладить все Ваши личные дела, разобраться в капитанах Ваших кораблей и представителей Вашего штаба. Если бы могли, дали бы Вам больше времени. Но что бы ни происходило в наших отношениях с Хевеном, Скопление Талботта – это пороховая бочка, ждущая малейшей искры. Пороховая бочка, которую кто-то, по своим собственным причинам, о которых мы можем только догадываться, уже старался поджечь. Нам нужно там сильное длительное присутствие, и оно должно быть на месте до того, как любые подкрепления солли отреагируют на события в Монике и склонят чашу весов на свою сторону. Господи, да там и так полно надменных командиров солли, даже если опустить тот маленький факт, что мы все еще пытаемся выяснить кому – кроме «Рабсилы» – Терехов вставил палки в колеса. Я надеюсь, что все мы вздохнем с облегчением, когда разберемся в этом вопросе, но не стал бы на это очень уж сильно рассчитывать. И нам, пока мы работаем над этим, уж точно не нужен какой-нибудь коммодор или адмирал солли, решивший, что он обладает достаточным превосходством в боевой мощи, чтоб сотворить какую-нибудь глупость, о которой мы все будет потом сильно сожалеть.

– Я понимаю, сэр, – снова произнесла Мишель. – Не могу сказать, что ожидала услышать хоть что-то из сказанного, когда я входила в Ваш кабинет, но я понимаю.

ГЛАВА 10

Потайная дверь тихо ушла в стену и через открывшийся проем в роскошный офис вошли трое мужчин. Они были необыкновенно похожи на более молодую версию четвертого мужчины постарше, сидевшего за столом в этом офисе. У них были те же темные волосы, темные глаза, высокие скулы и сильные носы, и, конечно же, не без причины.

Они прошли к креслам, выставленным широким полукругом перед столом и уселись. Один из них занял кресло, в котором до этого сидела одна из двух женщин, только что покинувших офис, и взрослый мужчина за столом улыбнулся ему улыбкой, в которой было поразительно мало юмора.

– Итак? – спустя несколько мгновений произнес Альбрехт Детвейлер, откинувшись на спинку кресла и разглядывая вновь прибывших.

– Похоже, – произнес устрашающе похожим на голос Альбрехта тот, кто выбрал занятое до него кресло, – что наши акции падают.

– Серьезно? – Альбрехт приподнял бровь в притворном изумлении. – И что, скажи на милость, привело тебя к такому заключению, Бенджамин?

Бенджамин выказал очень мало страха, обычно вызываемого иронией Альбрехта у всех, кто знал о его существовании. Возможно, потому что его собственная фамилия также была Детвейлер… равно как и у его спутников.

– Это было то, что обычно называют предварительным заключением, отец, – ответил он.

– А, понятно. В таком случае, почему бы тебе ни продолжить и не пролить свет на ситуацию.

Бенджамин улыбнулся и покачал головой, а затем откинулся в кресле.