Штормовое предупреждение

— Это ты о ком? — бормочет Чарли.

— О Питере Хорне, о ком же еще. У него такой был взгляд…

— Какой?

— Хитренький, вот какой. Глазками то туда, то сюда…

— Я не помню.

— Послушай, Чарли, — Томми наклоняется ближе и полушепотом говорит: — Я знаю одних деятелей…

— Деятелей? Каких?

— Ну, есть одни, крутые ребята… Сделай заказ, и они с ним разберутся, поучат его приличным манерам. Не бойся, меру они знают. Никакого криминала. Прочистят этому живчику мозги, и все дела. Чтобы не думал, что ему все позволено.

Чарли поднимает голову и выдавливает из себя улыбку:

— А с двоими они могут разобраться? Но платить буду как за одного, устроишь?

— Ну, брат… Я попробую. Может, за баб они поменьше берут. Но чтобы обработать двоих, а получить за одного… Не уверен.

— Томми, неужели ты думаешь, я серьезно?

— Томми! Ты успокоишь наконец Кайли?! — пронзительным голосом вопит сверху Лоррейн.

Томми даже не пошелохнулся, только наморщил лоб:

— А разве не серьезно?

— Конечно нет.

— Ну-у, ты даешь… Она же обчистила тебя до нитки. Сам я не знаю, что бы сделал, если бы меня так ободрали.

— В конце концов, она моя жена.

— Была, Чарли. Была, да сплыла. — Он кивком указывает на принесенный Чарли коричневый конверт, где лежит листок с постановлением суда. Все разрешилось очень быстро, Чарли не успел даже ничего толком осмыслить. Поразительно, итогом всей их жизни — больше двадцати пяти лет вместе! — стал этот жалкий тоненький конверт.

В дверях появляется Лоррейн. Волосы плотно стянуты шарфом, все лицо в мелких брызгах краски. На лодыжке эффектно поблескивает тонкая золотая цепочка, двадцать четыре карата. Ноги свежевыбритые и слегка пупырчатые, как кожа ощипанной индюшки.

— Ты, паразит, жиртрест проклятый! Тебе лень даже пальцем пошевелить!

— Ля-ля-ля. Гав-гав-гав. — Томми демонстративно зевает и одновременно похлопывает стиснутыми четырьмя пальцами о подушечку большого, изображая лающую собаку. — Это мне лень пошевелить пальцем? Ты слышал, Чарли? А весь этот дом, машина, все эти игрушки, кроватка, коляска, это все, значит, свалилось с неба, из огромной такой дыры, из дырищи.

— Может, хватит лодырничать, а?!

— Может, мне дадут спокойно поговорить со старшим братом, а? У него серьезные проблемы.

Кайли вдруг прекращает верещать. Лоррейн вслушивается, и лицо ее немного смягчается. Она все еще стоит в дверях, готовая сорваться при первом крике. Но чадо молчит. Она подходит к столику.

— Это не самый лучший помощник, мм? — Лоррейн кивает на бутылку с виски и пододвигает себе стул.

— Твоя правда, — соглашается Чарли, отхлебывая порядочный глоток.

— Ну и вид у тебя… как у мертвеца. Как у пьяного мертвеца.

— А у меня сегодня праздник! — парирует Чарли.

— Я правильно поняла, что Морин прикарманила ваши общие денежки, которые вы копили всю жизнь?

Лоррейн обнимает деверя за плечи и чувствует, что от него слегка несет потом, и, похоже, он пару дней не брился.

— Двадцать пять тысяч. Или около того. Все забрала. Вместе со шкатулкой.

— Никогда не поверю, что Морин сделала это ни с того ни с сего. Должна быть причина. А что она сказала?

— Она сказала, что я не могу ни на что претендовать после того, как… как я…

Чарли умолкает.

— После того, как ты что? — спрашивает Лоррейн.

— По-моему, Кайли опять бузит, — спешно вмешивается Томми.

— Так что ты? — не отстает Лоррейн.

Чарли барабанит пальцами по столу, под ногтями у него черные полоски. Без Морин он заметно опустился.

— Чарли слегка ей наподдал, — объясняет Томми.

Лоррейн убирает руку с плеч Чарли.

— Слегка — это как?

— Нет, не очень слегка, — с несчастным видом признается Чарли. Он смотрит Лоррейн в глаза, но почти сразу отводит их. — Избил я ее.

— Избил как?

Голос у Лоррейн, ледяной и колючий, впивается как осколок стекла.

— В каком смысле?

— В смысле — что конкретно ты с ней сделал?

— Ушибы на лице. Растяжение запястья.

— Это все?

— Нет. Еще… еще перелом ребра.

— И это у вас называется слегка, — холодно подытоживает Лоррейн.

— Он ничего не хотел ей ломать, — заступается за брата Томми. — Да ты пойми: человек дошел до ручки. Боже милостивый! Двуличная тварь! И нашим, и вашим! Два года наставляла мужу рога с этим хитрожопым соседом, с этим долбоебом Питером — как его? — Хорном? Точнее сказать, Хером. Тут всякий нормальный мужик забудет о приличиях.

— Прекрати его выгораживать. Если бы я делала с тобой все, что хочу, от тебя бы одни клочья остались.

Томми фыркает и отхлебывает виски.

— Она не собирается подавать на тебя в суд? — спрашивает Лоррейн.

— Нет, — говорит Чарли, не поднимая глаз.

— Ну и дура.

— Ты слишком ко мне сурова, Лол.

Теперь Кайли действительно решила поорать. Лоррейн страдальчески закатывает глаза, потом бросает на Томми свирепый взгляд и подбегает к двери. Чарли какое-то время сидят молча. Наконец он поднимает глаза, они опять полны слез.

— Томми, что же мне теперь, а?

Чарли поводит плечами, изображая целеустремленного героя, готового к новым стартам.