Штрафбат Павла Первого: Штрафбат Его Императорского Величества. Спецназ Его Величества. Диверсанты Его Величества. Заградотряд Его Величества

– Да, извини… На мнение Европы мне наплевать. Я прекрасно осознаю глупейшее положение своего прадеда, в погоне за так называемым признанием хлеставшего пиво в голландских рыгаловках и позволявшего снисходительно хлопать себя по плечу неотесанным ублюдкам в заляпанных дерьмом деревянных башмаках.

– Я просила…

– Еще раз извини. Так вот… если Европа хочет иметь свое мнение, то пусть прочитает его на остриях моих штыков, там крупными буквами написано. Пусть русский учат, пригодится.

– Печально.

– Что именно?

– Нельзя все проблемы решить одной грубой силой.

– Но большую их часть можно, верно?

– Хочешь, чтобы тебя боялись?

– Добро должно быть с кулаками. А лучше – с винтовкой и гранатой.

– Зря.

– Сможешь предложить что-то иное?

– Для тебя? Нет, – улыбнулась Мария Федоровна. – А я хочу дать миру сказку о России. Сказку о волшебной стране, где у каждой маленькой девочки есть шанс стать принцессой. Не родиться ею, а именно стать.

– Как Марта Скавронская?

– Дурак!

– Извини.

– Не извиню. Ты в этой сказке будешь добрым волшебником.

– Каким?

– Добрым. Это тебе в наказание.

– Ага, понятно. И подарю маленькой девочке хрустальные туфельки?

– Что за вздор? В них же ходить совершенно невозможно! Туфельки самые обычные.

– А где волшебство?

– Не будет никакого волшебства. Вот принц будет. И любовь будет, и свадьба. А добрые волшебники должны пить цимлянское, кричать «Горько!» и дожидаться внуков.

– Вот оно, значит, как…

– Именно так. – Императрица смотрит с вызовом. – Это тебе с женой повезло, а своим сыновьям я не желаю выбирать невест среди захудалых немецких побирушек!

Гитлер капут, блин… Мне нечего больше добавить…

Мы переночевали на какой-то почтовой станции, название которой тут же вылетело из головы, и наутро удивительно быстро поехали дальше. Дорога странным образом воздействует на женщин: отправившись из дома после утомительных и долгих сборов, они разом превращаются в решительных и целеустремленных особ, способных путешествовать почти без остановок, лишь бы поскорее вернуться к привычному уюту и комфорту.

Про вчерашний разговор не вспоминали, просто сидели и смотрели в разные стороны, пересчитывая полосатые верстовые столбы, а будущая принцесса Дашка тайком протащила в возок полную муфту заранее слепленных снежков и безнаказанно обстреливала старшего брата. Тот не отвечал, боясь засветить в лоб августейшим особам, но громко обещал дождаться весенней крапивы и уж тогда отплатить сестричке за все.

Юная фрейлина украдкой от строгой наставницы показывала язык и повторяла:

– Не отплатишь, не отплатишь!

– А вот увидим.

– И не увидим! Ты весной на войну уйдешь, там генералом станешь, а генералы крапиву не рвут. Им не положено!

– Дашенька, а с кем же он воевать будет? – удивилась императрица.

– С англичанами, – уверенно ответила девочка. – Мне Миша обещал живого английского принца привезти.

– Вот как? И что ты с ним будешь делать?

– Хлебом кормить. Маленькие такие кусочки хлеба буду ему в клетку бросать, а когда он издохнет, попрошу похоронить в саду.

– А зачем в саду?

– Чтобы сидеть около могилки и жалеть его.

– Добрая какая девочка, однако! – Это уже я вмешиваюсь в беседу. – Боюсь огорчить, но этой весной мы не станем воевать с Англией.

– Точно?

– Точнее не бывает.

Дашка тяжело вздохнула, бросила взгляд на брата и тихо-тихо прошептала:

– Значит, Мишка выпорет крапивой…

В это же время. Нижний Новгород

– Раз-два-три, раз-два-три… Плавнее движения, Елена Михайловна! – Генеральша Бибикова изобразила отчаянье, переходящее в панику. – Сколько можно повторять: во время танца вы кладете руку партнеру на плечо, а он поддерживает вас за талию.

– За что, простите?

– За талию! – И генеральша пальцем показала, где оная располагается.

– Срам.

– Нет, Елена Михайловна, срам – это отсутствие талии, но у вас-то она есть! И по нынешним временам не уметь танцевать – стыдно.

– Домна Алексеевна, зачем мне такое умение?

– Что вы такое говорите, голубушка? – всплеснула руками Бибикова. – А ну как на балу в Москве сам Наполеон пригласит?

– При муже-то? Да Александр Федорович ему…

– Я подразумевала тур вальса, а не что-то иное.

– Про что-то иное даже думать пусть не смеет, недомерок!

– Введете вы государство в конфузию, Елена Михайловна.

– Значит, так этому государству и надо. Чего удумали, мужних жен учить танцевать вальсы.

– А чему же еще?

– Как это чему? – Белякова остановилась посреди залы, заставив растерянно моргать партнера, престарелого генерала Бибикова. – Женщине в жизни много полезного нужно знать: хозяйство вести, пироги печь, варенье варить, из пистолетов стрелять, сабельный бой опять же…

– Что? – поразилась Домна Алексеевна.

– На саблях рубиться, – охотно пояснила Елена Михайловна. – В купеческом деле как бы не важнее арифметики.

– Ах, сударыня! – оживился генерал. – Я сразу почувствовал в вас родственную душу.

Генеральша мысленно застонала и закатила глаза. Если муж сейчас начнет рассказывать, как ходил на Крым под началом самого Миниха, об уроках танцев можно будет забыть. А ведь губернатор просил непременно выручить в столь деликатном деле.