Штрафбат Павла Первого: Штрафбат Его Императорского Величества. Спецназ Его Величества. Диверсанты Его Величества. Заградотряд Его Величества

– Ладно, тогда принеси водки.

– Будет исполнено сей момент! А к ней что подать?

Наполеон, вымотанный дорогой до потери аппетита, скрипнул зубами. Наблюдавший за ним Акимов улыбнулся:

– Да, Ваше Величество, все, что крепче кваса, полагается пить под обильную закуску.

– Это дикость, господин майор.

– Закуска градус крадет? Ничего не поделать – невоздержанность в питие не одобряется ни государством, ни церковью, а злоупотребивший рискует испытать их неудовольствие. Так что предлагаю поужинать. Уверяю, не пожалеете.

– Да?

– Конечно! Вы же раньше путешествовали по России с собственным поваром?

– Если мое второе появление здесь можно назвать путешествием…

– Давайте назовем его именно так! – И майор опять перешел на русский: – Любезный, принеси нам для начала смородиновой, а к ней…

– Расстегайчики нынче знатные удались, ваше высокоблагородие.

– Ага, их всенепременно. Еще борщ запорожский с пампушками и чесноком, сала копченого обязательно, селедочки, грибочков… И вообще, сам сообрази насчет заедков. Но в разумных пределах, разумеется.

– А вино?

– Баловство одно, это вино, – покачал головой Акимов. – И пошевеливайся давай, любезный.

Окрыленный половой убежал, а французский император решил высказать майору претензии:

– Сей мерзавец не испытывает ни малейшего почтения к чинам! Как вы живете?

– Хорошо живем, Ваше Величество. И хорошо сидим! Поверьте, в Париже вы будете вспоминать сегодняшний ужин и скучать по русской кухне.

– Если он будет, этот Париж.

– Государь Павел Петрович твердо обещал.

– Ваши слова, да Богу в уши.

– Господь меня услышит, не сомневайтесь.

Поздним вечером, когда уставший Бонапарт крепко спал на мягкой перине под пуховым одеялом и видел во сне французские знамена над Вестминстерским аббатством, майор Акимов все еще сидел в опустевшем трактире. Бутылка цимлянского на столе, трубка с хорошим табаком… что еще надо для малой толики счастья? Нет, для счастья это слишком мало, но для благодушного настроения в самый раз. И если бы не бестолковые подчиненные… А где найти иных?

– Ты что за комедию устроил, сержант? Ужели нельзя было принести императору вино без всяких закусок? Хлопнул бы он стаканчик-другой, да на боковую.

– Так гостеприимство, ваше высокоблагородие! Накормить, напоить и только потом спать уложить, – оправдывался половой. – Тем более иных приказов не поступало.

– Не жалеете командира, ироды, – проворчал Акимов. – А вы, орлы, что изобразили? Ясно сказано: обеспечить охрану без привлечения внимания. Зачем вырядились?

Переодетые крестьянами бойцы охранного батальона Министерства госбезопасности не ответили, что вызвало еще большее раздражение.

– Почему молчим, господа? Я, значит, должен изобретать дурацкие истории для французского императора, а они молчат… А не устроить ли ему поутру встречу с российским трудовым крестьянством в лице передовых его представителей?

– Виноваты, ваше высокоблагородие.

– Конечно, виноваты. И хорошо еще, что Наполеон не обратил внимания на ваш стол… От сохи и прямо к рябчикам с трюфелями? Идиоты.

– Это куропатки были, – попытался выгородить сослуживцев сержант-половой. – Для рябчиков нынче не сезон.

– Хорошо, пусть будут куропатки. Но при доходе среднего крестьянина…

– У них рублей пятнадцать выходит, не меньше!

– И потому могут потратить на ужин стоимость двух коров? Страшно далеки вы от народа, господа!

– Не скажите, – возразил сержант. – Мужик сейчас богатый пошел. О прошлом месяце четверо крестьян батарею шестифунтовок сдавать привезли… Их обеду сам господин полицейский исправник завидовать изволили. А эти, чисто умозрительно, могли получить деньги за трофейные ружья. Вполне резонно, сейчас многие трофеями промышляют.

– Французскому императору будет неприятно услышать такие объяснения.

Сержант хмыкнул:

– Хотел бы он политесу и галантерейного обхождения, так и сидел бы в своих Парижах. Его сюда никто не звал.

Майор тяжело вздохнул. Ну не рассказывать же нижним чинам о долгой и кропотливой работе по заманиванию Бонапарта в Россию? Не поймут и не одобрят. Большая политика, она такая… она мало кому нравится.

– Ладно, орлы мои певчие, будем считать, что оправдания приняты. Но впредь попрошу подобного не допускать!

Утром Наполеон проснулся в дурном настроении и молчал почти до самого вечера. Лишь попросил не останавливаться на обед, сославшись на ноющую от обилия жирной пищи печень. Уважив просьбу, обедать не стали, только сменили лошадей. И к полуночи добрались до Петербурга.

На заставе их ждали. В ярком свете керосиновых фонарей сверкала начищенная медь духового оркестра, блестело золотое шитье на парадных мундирах выстроенного к торжественной встрече полка, не менее десятка генералов обсуждали вопрос о неуместности хлеба с солью… Готовились заранее!

– Сообщение о нашем прибытии передали по телеграфу, – объяснил Акимов в ответ на недоуменный взгляд и невысказанный вопрос французского императора. – Зная точное время убытия с почтовой станции и скорость передвижения, нетрудно высчитать. Государь Павел Петрович отрицательно относится к привычке держать людей на морозе.

– А он сам?