Штрафбат Павла Первого: Штрафбат Его Императорского Величества. Спецназ Его Величества. Диверсанты Его Величества. Заградотряд Его Величества

– Пробовали, но там их бьют.

– Твои?

– Мои следят, чтоб не забили совсем.

Наполеон кашлянул, намекая на то, что в приличном обществе принято разговаривать вслух. Деликатный, но настырный тип. Ладно, выпросил…

– Вопросы снабжения будут решены сегодня же, Ваше Величество, в долг и без лихвы. А пока предлагаю обсудить финансовые условия нашего соглашения о прекращении военных действий. Господин Державин, вы готовы озвучить российскую точку зрения в цифрах?

Гавриил Романович не только готов, но и рвется сделать это. Удивительно, но поэт и государственный чиновник сочетаются в нем столь органично, что, глядя на одухотворенное лицо, можно твердо сказать: вот человек, способный поверить алгеброй гармонию. Или измерить? Да какая, в общем-то, разница! Пусть хоть доказательство теоремы Пифагора в стихах напишет.

Может быть, когда-нибудь и напишет, но пока двенадцать томов in folio заключали в себе банальную прозу, разбавленную скучными цифрами. И отдельно, на мелованной бумаге с тисненой золотом печатью Министерства финансов, итоговая сумма. Вот она как раз не показалась Бонапарту скучной.

– Два с половиной миллиарда франков? – Потрясенный французский император на всякий случай пересчитал ноли пальцем. – Это немыслимо!

Ага, а сам не меньше пяти в войнах заработал. Пополам – это честно.

– Рублей, а не франков, Ваше Величество, – обратил внимание Державин. – За время вашего отсутствия начали чеканить монету с пониженным содержанием золота. Так что, увы, только рублями.

– Кто? – прорычал Наполеон. Кажется, его перестала беспокоить сумма, но появилась другая забота – выяснить имя мерзавца, покусившегося на святое право монархов. Да, только император может урезать франк. – Кто это сделал?

Не подлить ли масла в огонь? В самом деле, почему бы нет?

– Мой дорогой друг, – я доверительно склонился к корсиканцу через стол. – Вы позволите так называть? Вот и хорошо… Уже месяц, как чеканкой французской монеты не занимается только ленивый.

В реальности все обстояло не так печально, как мы пытались изобразить. Да, герцог Бентинк привез с собой пару кораблей фальшивок, но массовое их производство находится под контролем Александра Христофоровича и еще не запущено на полную мощность. Так, шлепают потихоньку худосочные наполеондоры, но лишь для того, чтобы не потерять навык. Немного заработать – не грех. Не знаю, правда, как собирается из этого извлекать выгоду Гаврила Романыч, но, честно сказать, это не моя забота. Внакладе не останемся – знаю наверняка.

– Где и что подписывать? Я согласен!

Ошарашенный таким заявлением, Державин потерял дар речи, и если бы не помощь канцлера, молчание могло бы затянуться надолго. Мне тоже сказать нечего, готовился-то к ожесточенному сопротивлению по примеру вчерашнего вечера.

– Ваше Величество, зачем торопиться? – Ростопчин с ласковой улыбкой санитара, уверяющего буйного сумасшедшего, что смирительная рубашка тому очень к лицу, повторил вопрос: – Зачем торопиться?

– Франция в опасности!

– Согласен, но ваше недолгое присутствие поставит вашу же страну в более опасное положение.

– Почему недолгое?

– Без армии… Гибель императора ввергнет империю в хаос.

– Кто говорит о гибели?

Ростопчин пожал плечами:

– Все говорят. Давайте посмотрим правде в глаза: живым вы нужны только России.

Мог и не объяснять – корсиканец не дурак и сам все прекрасно понимает. Даже не удивлюсь, если он где-то глубоко внутри себя потешается над идиотами, для отъема денег разыгрывающими целое представление. Но в то же время Бонапарт знает, что без него эти деньги получить крайне трудно. Возможно, но трудно. И нет ли в его пафосном заявлении ответного спектакля? Мол, утром войска против англичан – вечером стулья… Тьфу, то есть возмещение расходов на войну. И шантажирует, гад.

– Да, Ваше Величество, – поддерживаю высказывание Ростопчина, – нам не нужны великие потрясения, нам нужна великая Франция.

Все равно смотрит с недоверием. И с ожиданием, конечно.

– И чтобы не было недомолвок, предлагаю рассмотреть прожект одного документа.

– Одного?

– Их несколько, но главный один. Прошу вас, Федор Васильевич, зачитайте.

Канцлер кивнул, обозначая почтительный поклон, и взял со стола тонкую красную папку:

– Мировой Имперский Кодекс, параграф первый…

Глава 21

– С боевым крещением, казак! – капитан-лейтенант Зубков хлопнул великого князя по плечу. – Вижу, в первый раз в деле был?

Командир «Забияки» немного не соразмерил силы, и Николай от одобрительного жеста чуть не упал на колени.

– Так точно, ваше благородие! – Возбуждение от только что закончившегося сражения еще не прошло, и цесаревич чуть ли не кричал: – Только так ни разу и не стрельнул! Это линейные корабли были, да?

– Они самые, – подтвердил Зубков. – А что не стрелял, так невелика беда – победа складывается не только из выстрелов. Зато ты два пожара погасил.

– Да какие там пожары, – отмахнулся Николай. – От ракетных хвостов чуть-чуть затлелось…

– На войне мелочей не бывает, друг мой.