Штрафбат везде штрафбат. Вся трилогия о русском штрафнике Вермахта

Он подошел к телу Каминского, попробовал вынуть пистолет из его руки. Не удалось даже вырвать. Пришлось стрелять так.

— Может быть, Отто вторую мочку для симметрии отстрелить? — продолжал фонтанировать идеями Красавчик.

— Для убедительности? Можно, — сказал Юрген.

— Но–но, — взвился Отто.

— Ну, тогда тащи тело, — сказал Юрген.

Отто безропотно подчинился. Он понимал, что его взяли для грязной работы.

— Ты, Красавчик, тоже иди. Нечего тебе здесь делать. Табличку не потеряй. Мне ее на складе под расписку выдали.

Юрген вручил Красавчику табличку «Внимание! Контрольный пункт». Тот нежно погладил крыло машины, тяжело вздохнул: «Не делайте ей больно!» — и отправился по тропинке в лес вслед за Отто.

Брейтгаупт уже все подготовил. Два тела, козлы и разломанная на несколько кусков слега лежали в салоне машины. Им оставалось только скатить ее в кювет, расстрелять и поджечь. Она вспыхнула ярким пламенем. Или это так показалось в темноте ночи?

Подполковник Фрике ждал их у тайного лаза в лагерь. Пришлось раскрыть ему одну из маленьких солдатских тайн. Но ведь все равно они должны были днем покинуть лагерь. К тому же лазов было три, а они показали только один.

— Где Каминский? Как прошла операция? — немного нервно спросил Фрике, когда Юрген бесшумно возник перед ним.

— Операция прошла успешно, — доложил Юрген. — Вот только… Виноват, господин подполковник… Готов понести заслуженное наказание.

— Где Каминский? — переспросил Фрике.

Юрген тихо свистнул. Товарищи принесли тело, положили на землю. Красавчик включил фонарик, подал его Фрике.

— Да, это Каминский, — сказал тот, осветив лицо, — сопротивление при задержании? — Луч скользнул по ранам на груди. — Он стрелял из пистолета? — Луч фонаря остановился на пистолете, намертво зажатом в руке.

— Пять или шесть раз, — ответил Юрген. Остальное не требовало комментариев.

— Хорошо, — сказал Фрике, но несколько неуверенно. — Фуражку, надеюсь, не в лесу потеряли?

— Сожгли вместе с машиной, — ответил Юрген.

— У–у–у, — застонал Красавчик.

— Собаке собачья смерть, — сказал Брейтгаупт.

«Wie gelebt, so gestorben.»

Это сказал Брейтгаупт.

— Слишком почетная смерть для него, — поморщился Фрике, — он умер как солдат.

— Да, — сказал Юрген, — он не сдался.

— Крепкий был мужик, — встрял Отто, мнения которого никто не спрашивал.

— Следуйте за мной, — приказал Фрике, — с телом.

Они подошли почти к самому лагерному плацу, когда Фрике приказал остановиться и не высовываться без его приказа. Дальше он пошел один. Почти у самых ворот стоял большой армейский крытый грузовик. «Мерседес–Бенц 4500», — немедленно известил их Красавчик. Рядом стояла легковая машина. «Двухсотый», — несколько пренебрежительно сказал Красавчик. На их фоне прогуливалась группа из трех офицеров в блестевших в лунном свете высоких сапогах, длинных плащах и фуражках с вертикальными тульями. «СС», — поскучневшим голосом сказал Отто.

Фрике подошел к офицерам и о чем–то долго говорил с ними. Наконец один из офицеров отошел к грузовику и отдал какое–то распоряжение. Из кузова грузовика посыпались солдаты, никак не меньше взвода, построились поодаль. Фрике подошел и посветил фонарем внутрь кузова, потом призывно махнул рукой.

— Это он водителю, не нам, — тихо сказал Красавчик.

«Фрике не хочет нас светить», — подумал Юрген. Правильно подумал.

Грузовик выехал на плац, развернулся и сдал задом, остановившись в двух метрах от них. Они забросили внутрь тело Каминского. Фрике дал сигнал к отправлению.

— Без претензий, — сказал он им, вернувшись. — Этот вариант устраивает все стороны. Вы отлично справились с заданием.

— Рады стараться! — вылез вперед Отто.

Красавчик двинул ему кулаком в бок.

— Забудь, — сквозь зубы сказал Юрген.

— Уже забыл, — сказал Отто.

Брейтгаупт широко зевнул.

Он как всегда смотрел в корень, Ганс Брейтгаупт. Спать им оставалось совсем ничего, а назавтра, то есть уже сегодня, им предстоял тяжелый и долгий марш.

Они выступили в полдень. Их рота уходила последней. В лагере не осталось никого, кроме отделения саперов, они минировали казармы и складские помещения. Это неприятно кольнуло Юргена. Они–то сюда не вернутся, тут к гадалке ходить не нужно. Но командование, похоже, приказало уничтожить лагерь, потому что не верило, что им удастся удержаться на этом рубеже. Не Фрике, а более высокое командование, пытался убедить себя Юрген. Там, наверху, никогда не знают, как на самом деле обстоят дела. Впадают то в эйфорию, то в панику. Неизвестно, что хуже. Потому что расплачиваться за все приходится им, солдатам.