Штурм Брестской крепости

Тем не менее на 11 июня обеспеченность 42 сд автомобилями всех видов была довольно высокой — 83,9 %[379] (в среднем в стрелковой дивизии ЗапОВО — 51 %), тракторами и тягачами — 68,7[380] (в среднем в стрелковой дивизии ЗапОВО — 84,8 %).

Обеспеченность 6 сд (на ту же дату) автомобилями всех видов — 67,2 % (375 единиц), тракторами и тягачами — 102,0 % (101 единица)[381].

Основным видом транспорта был гужевой.

Вторым обстоятельством, угрожавшим срывом сроков сбора и выхода на оборонительные рубежи поднятых по тревоге частей, размещавшихся в Брестской крепости, была сама крепость. Кольцевая казарма и главный вал, опоясанный передовым рвом, в случае войны создавали для размещавшихся там войск чрезвычайно опасное положение. Пропускная способность крепостных ворот была слишком мала. Чтобы вывести из крепости находившиеся там войска и учреждения, требовалось по меньшей мере три часа.

Ситуацию понимали все, кто находился в то время в штабах Бреста. И по прибытии в соединение, и в феврале 1941 года замкомдива[382] 6 сд полковник Ф. А. Осташенко обращался к командиру 28 ск генерал-майору B. C. Попову о вывозе из крепости запасов НЗ. Попов ответил, что более удобных хранилищ нет.

Вновь этот же вопрос Осташенко, начштаба дивизии полковник А. М. Игнатов и замнач отдела политпропаганды полковой комиссар Г. С. Пименов поставили в марте.

Как бы в ответ на их предложение в апреле из Береза-Картузская в Брест перешла 42 сд…

В мае 1941 года Попов решил вывести 6 сд в район Южного городка, оставив в крепости только 1–2 стрелковых полка 42 сд. Однако примерно в первой половине июня Сандалов передал ему распоряжение Павлова, что 6 сд на такое незначительное удаление (4–6 км) в лагерь не выводить. Палатки для нее отпущены не будут[383].

Если бы началу военных действий предшествовал период какого-либо осложнения международной обстановки, переговоров, провокаций и т. д. (как это было, например, перед началом советско-финской или германо-польской войны, да и вообще в войнах того времени), это не было бы критичным — войска были бы выведены своевременно, успев занять позиции. Однако сейчас, в июне, когда внезапное начало войны стало реальностью, такое положение угрожало разгромом всего центрального участка полосы 4-й армии.

Отработка действий по тревоге стала главной заботой командования армии и корпуса. С 10 по 15 июня красноармейцы спали не раздеваясь, а большая часть командного состава ночевала в казармах: подъем по боевой тревоге проводился практически еженедельно[384].

В ночь на 13 июня B. C. Попов поднял по боевой тревоге 42 сд, а в ночь на 14 июня (начштаба армии Сандалов) — 6 сд. Подводя итоги, и Сандалов, и Попов выразили пожелание о выводе 42 сд в р-н Жабинки и об устройстве в стенах крепости двух-трех запасных выходов.

Когда Павлов отверг вывод 42 сд в Жабинку, Попов предложил вывести соединение в лагерь на территории Брестского артиллерийского полигона, но командование округа воспрепятствовало и этому.

Тем не менее необходимо заметить, что большинство подразделений к 22 июня было выведено из крепости и Бреста по тем или иным причинам или готовилось выйти (98 ОПАД). Главной проблемой оставался вывоз складов, но если бы у советских частей было хотя бы несколько часов, многое удалось бы вывезти или хотя бы уничтожить.

…Настроение многих бойцов и младших командиров, чувствовавших предгрозовую атмосферу июня, было невеселым. Начоперотделения штаба 28 ск майор Е. М. Синковский вспоминал: «Вскоре после сообщения ТАСС я был в крепости в 333 сп. Вместе с командиром полка Д. И. Матвеевым был в подразделениях. Один из бойцов спросил: „Скажите, товарищ полковник, когда нас выведут из этой мышеловки?“ Матвеев что-то отвечал, говорил о сообщении ТАСС, но чувствовалось, что бойцы не удовлетворены ответом»[385].

Старый кавалерист Матвеев продолжал носить шпоры. Их звон в гулких коридорах старого здания запомнился многим…

Хотя их готовили в оптимистическо-наступательном духе: на политзанятиях, планировавшихся на июнь-сентябрь, планировалось обсудить темы: 1) Красная Армия — самая наступательная армия в мире. На чужой земле защитить свою землю. 2) Красная Армия выступит прежде, чем враг посмеет напасть на нашу землю[386].

Но, слушая политруков и бравурные радиопередачи, наблюдая за мельканием кинохроники на простынях летних кинотеатров, они чувствовали — будет нелегко. Многие знали суровую правду боев на финской, да и итоги польско-германской — вот они, рядом. Пулевые отметины и следы осколков, воронки и развалины, а рядом через реку — те же, кто сделал это тогда и, скорее всего, готовится сейчас.