Шум бытия

– Да, ясное дело, это и не психиатру видно. Короче, эти две через несколько минут назад едут, уже с пустой каталкой. Физиономии такие недовольные. Наверное, им и у вас, что-то ласковое сказали. Еще через несколько минут, ваша медсестра Люда, бежит, вся перепуганная и кричит истошным голосом: "охрана!" Охранники все к вам рванули, я тоже за ними. Смотрю Валентина, ваша, на полу лежит и красное пятнышко, такое небольшое, у нее на груди. А этот, коматозник, уже на каталке сидит, и в руке что-то блестящее держит. Короче, Валентина, пошла его смотреть. Он лежит, молчит, не двигается. Она к нему наклонилась, а у него в руке, оказывается, заточка была… ну он ей прямо в грудь и ткнул… В это время, как раз, Люда, медсестра с санитаркой подходили к нему, чтобы раздевать, там, анализы брать… Увидели это, как заорут. Все сбежались. Медсестра ваша, к нам, за охраной побежала. Охранники этому придурку ввалили, конечно, хорошо. Тем более, ты сам знаешь, Валентина она человек хороший была, да и как врач… Ее все любили…

– К-как, была? – я начал заикаться.

– Да, так! Черт побери! Я первый к ней подскочил. Смотрю – все, остановка. Ни пульса, ни дыхания. Начал качать, дышать. Тут и ваша заведующая подскочила, еще кто-то… Занесли ее в шоковую палату… В общем, чего не делали, не заводится и все… Так что, нет больше, нашей Валентины Михайловны – на последней фразе голос его дрогнул и глаза заблестели – у меня до сих пор руки трясутся – он вытянул их вперед, они и на самом деле ходили ходуном.

Ничего не видя перед собой, как в пелене, я пошел вперед. Двери реанимации были настежь открыты. В левом виске сильно застучало, за пульсировало, появилась и стала нарастать боль.

– Ну что, Леталин, явился, не запылился – раздался крайне раздраженный голос заведующей. Он был нестерпимо громким и как будто бил меня, по начинавшему воспаляться, мозгу – чтобы через полчаса, у меня на столе была объяснительная, почему тебя не было на рабочем месте. Дежурство начинается в восемь тридцать, а сейчас уже одиннадцать.

В один момент, в голове что-то щелкнуло, и возникла совершенно отчетливая мысль.

– Я напишу, Ирина Мусабиевна. И еще – я напишу заявление об увольнении. Только пожалуйста, без отработки. Я здесь работать больше не смогу. Если не подпишите, на две недели, уйду на больничный.

– А кто работать будет?! Хотя, черт с тобой, Леталин. Вот, веришь, видеть тебя не могу – ее голос дрожал.

– Верю – ответ был моментальным и совершенно искренним.

Она не обратила на него никакого внимания и продолжала, как будто бы, уже сама с собой: "Попросим, пока, помочь из других отделений интенсивной терапии, график дежурств подправим, а там, кого-нибудь и найдем. Ко мне на прошлой неделе, приходил, похоже нормальный доктор… Выкрутимся… А Леталин, пусть катится на все четыре стороны. Какой человек погиб из-за него!"

Потом, снова вспомнив про меня: "Ты только, сильно, не расслабляйся. Еще будут разбирательства. Она же погибла не в свое рабочее время. Это было время твоего дежурства"

В конце, добавила… или может мне только послышалось: "мудак"

***

После этого случая я впал в тяжелую хандру. Снова устраиваться на работу не спешил, да в таком состоянии и не смог бы работать. Надо было немного прийти в себя. Деньги, слава богу, были, я их скопил к отпуску. Хотел слетать отдохнуть, на пару недель, в Таиланд. Уже и отель присмотрел. Еще бы четыре недели и… грелся бы на пляже, гулял бы по Уолкинг стрит… В принципе, можно было и поехать, средств хватало, но уже не хотелось, да и потратился бы почти под ноль. Так что, коротал свой неоплачиваемый отпуск в Москве, на пару с депрессией.

Сидеть дома, одному, было невыносимо, так что большую часть времени, просто болтался по городу, среди людей, так становилось немного легче. Бесцельно бродил по улицам, сидел в кафе. Главное, чтобы вокруг были люди, но при этом общаться с ними не хотелось. В голове постоянно крутились неприятные мысли. Вспоминал случаи из жизни, пытался анализировать их, устанавливать между ними какие-то связи, закономерности, и на основе их придумать какой-то выход из ситуации. Это занятие превратилось в навязчивость, в какую-то умственную жвачку. Где-то, подспудно, я понимал, толку с этого не будет, тем более что подобный опыт размышлений уже был, но остановиться не мог.

Взять, к черту, и покончить самоубийством! Но нет, к этому я был явно не готов. Хотя метод, безусловно самый радикальный, но и самый нежелательный. Надо попробовать, что-то другое. Но что?.. Ответа не было. Пока или вообще? Все-таки, надеялся, что пока.