Шумерские ночи. Том 2

— Там говорилось, что ее запрещено рисовать, — ответил ему Креол.

— Кем запрещено — магами?!

— Ну да. Кем же еще?

— Но почему без объяснений?! Если известно, что от этого умрешь, почему так и не сказать?! Почему просто запрещено?!

— Потому что давным-давно было решено — если ты такой невежа, что запреты мудрых ничего для тебя не значат, то лучше сдохни побыстрее и избавь этот мир от своего присутствия. А теперь проваливай в Кур. Я вообще не должен был показывать, что вижу тебя.

Император Энмеркар не обвинил Креола в гибели своего глашатая. Тот безусловно во всем был виноват сам. И однако окончание визита прошло как-то торопливо и комкано. Император говорил с Креолом холодно, о женитьбе на своей племяннице не вспоминал, а в сторону накрытого циновкой тела старался не смотреть.

— Воистину ты великий маг, — только и сказал он напоследок. — Возможно, самый великий среди всех моих магистров.

Только и всего. Император не провозгласил Креола архимагом, не вручил ему нового титула. Хозяин Шахшанора проводил его с каменным лицом, дождался, пока смолкнут флейты с гобоями, и мрачнее тучи вернулся во внутренний двор.

— Почему ты все еще здесь? — угрюмо спросил маг. — Хубут-Табал совсем обленился.

— Я не покину твой дом! — угрожающе произнес призрак Эр-Темметху. — Я останусь здесь навеки, как вечный укор твоим прегрешениям!

— Это не я тебя убил! — возмутился Креол. — Ты идиот, который с тем же успехом мог перерезать себе горло! И ты шарил в моих вещах, словно вор! Разве так должен вести себя императорский глашатай?! Пошел вон отсюда! Донимай Энмеркара, а не меня! В его дворце!

— Нет! Я пробовал! Он меня не видит!

Ше-Кемша стоял в отдалении и опасливо смотрел, как хозяин орет на пустоту. Он ждал нагоняя — и нагоняй не заставил себя долго ждать.

— Теперь ты! — повернулся к нему разгневанный маг. — Кто тебе сказал, что император ценит золото и пышность?!

— О господин, я виноват! — в отчаянии прикрыл лицо ладонями Ше-Кемша. — Я поверил Тетумнону, потому что он мой добрый знакомый и служит в императорском дворце!

— У кого служит?

— У… у императорского глашатая… покойного императорского глашатая… служил…

Креол перевел взгляд на кипящего от ярости Эр-Темметху и издал кривой смешок. Ладно, ничего страшного не случилось. Свадьба разве что сорвалась, но Креола это не опечалило. А архимагом он через какое-то время все равно станет — великий Энмеркар убедился, насколько он могуществен, и через некоторое время забудет о глупом инциденте.

— Ступай, — приказал Креол управляющему. — Сегодня я тебя не убью.

Ученик мага

Верховный маг Шумера был в плохом расположении духа. Во-первых, он переел фиников и ощущал те неприятные позывы, что случаются даже с самыми великими чародеями. Во-вторых, утром у него родился сын, и он радовался, пока не увидел по ауре ребенка, что отец вовсе не он, а какой-то поганый кушит. В-третьих, император все еще в ярости из-за того, что случилось вчера вечером. А в-четвертых, прямо сейчас Менгске беседовал с магистром Креолом, а магистр Креол неизменно вызывал у Менгске приступ изжоги.

Кабинет Верховного мага находится на шестом этаже Гильдии, деля его с торжественной залой, в которой по особым случая собирается ковенант. При Шуруккахе он был поменьше, но после того, как некий злокозненный маг уничтожил крышу башни и с ней половину этажа, стены немного перестроили.

Кто же это был, кто же тогда так навредил Гильдии… ах да, точно.

— Позволь другую руку, хозяин, — робко попросила рабыня, чьей работой было стричь и полировать Менгске ногти.

Этому Верховный маг уделял куда больше внимания, чем стоящему перед столом Креолу. Тот явно злился, что ему некуда присесть, но Менгске не видел нужды заводить стул для посетителей. Он считал, что когда гость вынужден стоять, то быстрее излагает свое дело, а если его просьба все-таки сложна и длинна, то растущие неудобство и усталость в ногах сделают его более покладистыми.

К тому же во всем Шумере лишь император Энмеркар стоит выше Верховного мага, а император Энмеркар сюда не приходит, а вызывает Верховного мага к себе.

Впрочем, Креол из-за отсутствия стула злился не так сильно, как мог бы. Он то и дело повертывал голову к окну и растягивал губы в улыбке, от которой неприятные позывы Менске усиливались стократ.

Да, за окном раскинулся Вавилон. Прекрасный и величественный, окруженный двойным кольцом стен, богатый дворцами, башнями и зиккуратами. Самый большой и славный город в мире, лучший во всех отношениях… но со вчерашнего вечера малость подпорченный. Причем подпорченный по оплошности самого Менгске, и Креол об этом знал, и Креол этому радовался, что заставляло Менгске внутренне содрогаться от возмущения.

Но это была не его вина! Он сделал прекрасного боевого голема — из черной бронзы, в двенадцать человеческих ростов! Эта махина могла сокрушить целую армию по приказу императора, и император был чрезвычайно доволен творением своего Верховного мага… но отчего он не прислушался к совету держать такого голема где-нибудь в ином месте, где-нибудь подальше от города?!