Шумерские ночи. Том 2

Однако Креол просчитался. Не учел, что в этот раз Мешен’Руж-ах у себя дома. Любой маг в своем доме имеет преимущество. Едва он опомнился, едва сообразил, что происходит, как сами стены начали будто сдавливать Креола, как в голове помутилось, а перед глазами пошли круги. Мешен’Руж-ах обратился к защитным чарам, обрушил на чужака все, чем владел.

И его следующее заклятие выбило Личную Защиту. Креол остался голым, едва успев выпустить Воздушный Доспех — но это не лучшее защитное заклятие. Стрелу отразит, телекинез не пропустит, ветряную или пылевую атаку погасит — всего-то. Если следующим Мешен’Руж-ах ударит чем-то тяжелым или выбросит Магический Меч…

Он не успел. За его спиной выпрямилась Тхари — и опрокинула магу на башку глиняный горшок.

Горшок разбился. С Мешена’Руж-ах тоже слетела Личная Защита, он круто повернулся… начал поворачиваться. Из горшка высыпался серый порошок, и маг… окаменел.

— Я видеть, как она превращать этим всякая другая человека, — гордо сказала Тхари. — Я помогать?

Креол растянул губы в улыбке. Да, глупая дикарка помогла. Конечно, он и сам бы наверняка справился, но, возможно, не без потерь. Возможно, было немного безрассудством вот так врываться к другому магу прямо в дом.

С другой стороны, он одолел магистра, будучи подмастерьем, так что и здесь бы точно победил.

— Молодец, — все же похвалил Креол рабыню. — Хорошо сообразила.

— Да, я помогать, — кивнула Тхари. — Пусти за это меня на волю.

— Что?.. — удивился Креол. — Нет.

— Ладно. Стоило попробовать.

Наутро Креол, привязав к спинам ламассу каменную статую, пустился в обратный путь. Тхари теперь ехала на другой колеснице — Креол позаимствовал ее у Мешена’Руж-ах. Мелушцу она в ближайшее время точно не пригодится — даже если Гильдия сохранит ему жизнь.

— А у тебя большая дворец? — спрашивала Тхари.

— Увидишь, — хмыкал Креол.

— А я буду твоя жена?

— Для начала наложница.

— Почему не жена?

— Потому что для начала наложница.

— Ладно. А когда жена?

Креол не ответил.

Несмотря на болтовню рабыни, на душе у мага было даже светлее, чем вчера и позавчера. Волосы трепало свежим ветром, пахло свежей травой, а в небе курлыкали журавли. В месяц ган-ган-эд они прилетают с севера, из земель вечных морозов, что за Киммерией и Скифией. Креол мирно улыбался, держа поводья…

— Смотри, господина! — донесся крик рабыни. — Безголовый!

Креол повернул голову. Прямо по пастбищу, едва касаясь земли, неслась другая колесница… и у ее возничего не было головы!

Выходит, все-таки не байка.

Маг-отступник

Креол был в дурном настроении. Наступил месяц шу-нумун-а, на ярко-синем небе не было ни облачка, стояла удушающая жара, и Креол был в дурном настроении.

Нет, жары он благодаря охлаждающему обручу почти не чувствовал, но его раздражал сам факт того, что он сейчас не дома, не обнимает красавицу Тхари, а трясется в колеснице, едет по Аморейской пустыне.

Это мертвые, почти необитаемые пески между Шумером и Ханааном. Если бы они не были такими мертвыми и необитаемыми, тут давно была бы власть императора, но императору не нужны эти земли, и Ханаану они тоже не нужны, так что здесь живут лишь редкие амореи, кочевники-варвары.

Полынь, солянка, верблюжья колючка — вот все богатства сих мест.

Гораздо богаче земля, куда Креол держит путь. Плодородный Ханаан, край больших городов. Их много выросло там, между морем и пустыней, между Шумером и Та-Кемет. Ханаан возник вдоль великого караванного пути, разбогател на торговле с двумя великими державами. Не будь на свете Та-Кемет, он давно бы стал частью Шумера, не будь Шумера — давно бы стал частью Та-Кемет.

Но на свете есть обе этих державы, и потому Ханаан — по-прежнему Ханаан.

Колеса увязали в песке, онагры бежали все медленней. Далеко им до неутомимых ламассу, этим полуослам-полулошадям. Но ламассу слишком приметны, даже в Шумере их позволено держать только аристократам, да и те не по всякому случаю их запрягают. В этот раз Креолу лишнее внимание не нужно, он даже оделся так, чтобы не выглядеть магом.

По левую руку до самого горизонта не было ничего, кроме высохшей, растрескавшейся земли. По правую вздымались холмы, а среди холмов — древние, почти сгладившиеся развалины. Несколько обрушившихся колонн, да кусок кирпичной арки — вот все, что осталось от этого допотопного строения.

Оно не в прямом смысле допотопное, конечно. Со времен Великого Потопа не сохранилось ничего. Все-таки семь тысяч лет минуло.

Семь тысяч лет. Страшно даже представить себе это число. Кто сейчас вообще помнит хоть что-нибудь о допотопных временах? Какие строения сохранились с допотопных времен?

Ничего не сохранилось и никто ничего не помнит. Мифы. Легенды. Сказки. Креол знал о той эпохе чуть больше пахарей и погонщиков скота, которые не знают ничего вообще.

От этих развалин тоже скоро не останется и воспоминания. Кирпич — отличный стройматериал, но он недолговечен. Дайте кирпичному дому несколько веков — и ветер разнесет его в песок. Большое здание простоит подольше, но и оно без пригляда со временем просто исчезнет.