Шуньята под соусом демиглас

– Всех девочек в детстве зовут Принцессами. Банальный социальный императив, – добавила она очередную заумную фразу, – никакой оригинальности. Но так меня называл брат, поэтому я, в общем-то, не против.

Ещё она сказала:

– Я по нему скучаю. Шука был хорошим человеком.

Странно, да? Принцесса не сказала что-то вроде: «Я его любила». Или: «Он меня любил». Она говорила о брате как о далёком знакомом, к которому не испытывала чувств. Но вместе с тем в её голосе слышалось столько печали, что я сразу понял: именно эта сухая фраза лучше всего передавала горечь потери.

И сказал:

– У меня умерла мать. Знаешь, она была той ещё сукой, но мне её не хватает.

Принцесса переплела между собой две косички, которые до этого держала в руках. И с задумчивостью протянула:

– Наверно, он ещё жив. Иначе по телику показали бы его тело. Когда человек умирает, они всегда завершают его сюжетную ветку. А Шука просто исчез, и всё. Как будто его никогда не было.

Я совсем не удивился тому, что Принцесса знала о существовании шоу. В конце концов, она казалась очень рассудительной для своих лет и понимала слишком многое. Но не выражала ни удивления, ни злобы – словно принимала эту фальшивую реальность как единственно существующую.

Детская психика всё-таки потрясающе гибкая, да?

– То есть как исчез? – спросил я.

– А вот так. Он просто пропал с экранов. И самого его канала больше не было. Я сначала подумала, что они куда-то его передвинули. Щёлкала пультом, даже оператору звонила. Но никто ничего не сказал.

– И что потом?

– Потом к нам приехала Майя, – ответила Принцесса. – Сказала, он больше не участвует. По всем законам капитализма дала кучу денег, чтобы мы не занимались дестабилизацией системы.

Речь у неё была странная, местами нарочито сложная, как в учебнике. Девчуле будто хотелось произвести на меня впечатление, показаться очень взрослой и мудрой. А может, она привыкла быть занудой-отличницей, не знаю. В любом случае я заслушался. Но не разобрал дальнейших слов, они потонули в грохоте музыки и диком вопле, раздавшемся откуда-то сзади:

– Пацаны! Это самый крутой подгон, отвечаю! Свежак! Ща все улетим в стратосферу, нах!

Видимо, чуваки готовились к новому сражению с космическими викингами. Человечеству грозила опасность, нужно было срочно бросаться на его защиту. Вот они – бравые герои, самоотверженно рискующие жизнями ради спасения наших задниц! А вы, ребята, даже не знаете их имён.

В общем, я отвлёкся на торчков и не заметил, как Принцесса замолчала. Она больше ничего не говорила, лишь продолжала со скрупулёзной сосредоточенностью играть роль стилиста, обвивая сплетённые косички вокруг моей головы. Наверное, решила, что мне неинтересно слушать, и обиделась.

Чтобы возобновить диалог, я спросил:

– Может, твой брат заключил сделку с Майей? Знаешь, она сказала, что, если найти Брахмана, можно свалить из шоу. Там какой-то особый контракт, и я его тоже подписал.

– Не знаю, – без тени удивления отозвалась Принцесса. – Контракт у него был обычный. Толще «Науки логики» и «Критики чистого разума», а то и обеих вместе. Если бы был другой, я бы запомнила. И я не слышала ни о каком Брахмане.

Тут на меня снизошло озарение. Я подался ближе к ней и заговорщически понизил голос:

– Зайка, ты бы не болтала так открыто. Это ж вроде как коммерческая тайна. А тут наверняка всё кишит прослушками.

Очень вовремя вспомнил, правда? Нет, ну я просто гений, блядь!

– Ну ладно, – пожала плечами она. – Значит, теперь убьют нас обоих. Я буду последним человеком, которого ты увидишь перед смертью. Вариант не очень, я понимаю, но другого нет, так что извини. Можем потрахаться, если это тебя хоть немного утешит.

Я не удержался и захохотал:

– Тебе четырнадцать, дура!

– И что? – невозмутимо отозвалась Принцесса. – Живи я где-нибудь в Саудовской Аравии, у меня было бы уже двое детей. Ранние браки одобряются законами шариата и считаются нормой во многих ближневосточных культурах, – голосом лектора отчеканила она.

– Но мы не в Саудовской Аравии.

– Какая досада, правда?

У неё была очень интересная мимика: она то и дело насмешливо вскидывала брови, но в целом лицо оставалось почти безэмоциональным. Даже когда Принцесса улыбалась, глаза её выражали безразличие. Или, скорее, глубокую задумчивость.

– В любом случае, – помолчав, сказала она, – теперь мы не умрём в одиночестве. Может, даже успеем найти Брахмана или Шуку, или их обоих.

– Мы? – непонимающе уточнил я. И тут же, осознав смысл её слов, замахал руками: – Не-не-не! Даже не думай! Я не буду брать тебя с собой!

– Почему? – спросила она, хлопая ресницами. В её тоненьком писклявом голосе не было ни нотки возмущения, только неподдельное удивление. – Если ты говоришь, что Шука мог пойти искать Брахмана, значит, нам примерно в одну сторону. К тому же вдвоём веселее. Ты наверняка знаешь кучу смешных анекдотов.

– Я шучу только про смерть, насилие, секс и говно!

– Какое совпадение! А я обожаю шутки про смерть, насилие, секс и говно.

– Ты будешь капать мне на мозги! – не унимался я. – Девчонки только и делают, что ноют!