Шурупы

Во-первых, Ярин посадку на Тигон однозначно пережил.

Во-вторых, и после посадки он не менее нескольких недель обитал в боте, попеременно занимаясь ремонтом в двигательном отсеке и разведкой окрестностей.

Все это без особого мысленного напряжения нетрудно было установить в результате одного лишь осмотра. Но Виталий нашел еще кое-что, способное пролить свет на мельчайшие подробности аварии.

Виталий нашел дневник лейтенанта Ярина, начатый уже здесь, на Тигоне. Рукописный, стандартным химическим карандашом в запасном формуляре – разлинованной на узкие графы пластиковой тетрадке на сорок восемь листов. Данное обстоятельство могло сильно упростить задачу Виталия и его молодого напарника, но могло и безнадежно все запутать – тоже не исключено. Поэтому, решил Виталий, следовало отложить все текущие дела и внимательнейшим образом изучить найденный дневник. Сразу после того, как к шефу R-80 уйдут отчеты о первом рабочем дне оперативной группы капитана Можаева.

Перед тем, как покинуть кабину «Джейрана», Виталий, тщательно соблюдая все надлежащие процедуры, вынул капсулу с бортжурналом и загрузил ее в специальный экранированный контейнер.

На обратном пути к базе у оперативников возник один-единственный разговор.

– Мастер, – внезапно прервал получасовое молчание стажер. – Ты когда-то давно обещал рассказать, за что тебя Гагарин не любит. Но так и не рассказал.

Юра Сытин говорил чистую правду: Виталий действительно обещал, еще когда забирал обоих новобранцев из Академии. Но как-то тогда до объяснений дело не дошло, и Виталий уже было решил, что все благополучно забылось. Напрасно решил, как минимум один стажер прекрасно все помнил.

– Ну-у-у… – протянул Виталий, прикидывая, как бы и любопытство Сытина удовлетворить, и не разболтать лишнего. – Если коротко, то так. Ты, разумеется, знаешь, что майор Гагарин стал первым человеком в истории, который проник на действующую базу чужих?

– Разумеется, знаю, – подтвердил стажер. – И видеоролик видел тыщу раз.

– Ну вот, – облегченно продолжил Виталий, поскольку о видеоролике даже рассказывать не пришлось, стажер сам его упомянул. – Как полагаешь, кто устанавливал камеры, которые этот ролик сняли?

Юра удивленно воззрился на Виталия:

– А… А разве не автоматы?

– Нет, – мрачно сообщил Виталий. – База уничтожала любую нашу автономную технику. Но было подозрение, что после некоторых наших действий она может пропустить живых людей с экипировкой ниже некоего порогового уровня сложности. Ну и когда я действительно туда проник, и база меня не грохнула, тогда мне и велели установить камеры, чтобы заснять, как первый человек проникнет на инопланетный объект. Я установил. Гагарин проник. Люди возрадовались, а герой Гагарин стал еще бо́льшим героем.

Ошарашенный стажер даже рот приоткрыл на какое-то время.

– То есть… То есть на самом деле первым был ты?

– Первым был майор Гагарин, – сварливо поправил Виталий. – Это во всех учебниках написано. А я обеспечивал техническое сопровождение, ну и безопасность заодно. Понятно, кадет?

Сытин успел обвыкнуться с реалиями R-80, касающимися секретности, – в этом подразделении многое на вид было вовсе не тем, чем являлось. Случай с проникновением на лорейскую базу вполне укладывался в этот ряд, и стажер, практически уже вжившийся в исполняемую роль, моментально это сообразил.

– Так получается, в реальности это ты герой, а вовсе не Гагарин?

– Ну почему? – вздохнул Виталий. – Он лез на базу на полном серьезе, реально полагая, будто он первый. И прекрасно сознавал, что рискует жизнью, – и действительно ею рисковал. Понятно, что он сильно удивился, найдя внутри меня. Я бы тоже удивился на его месте. Кстати, он как-то потом признался: сначала решил, что база морочит ему голову, что я не человек, а фантом, порождение базы. Уверяю тебя, у него были все основания так думать. Но в итоге мы… объяснились. Сначала прямо там, на базе, а потом уже в безопасном месте через пару дней. Вот и вся история.

– И тебе приказали молчать?

– Вроде того. Герой должен быть один, и лучше, если это известный каждому салаге майор Гагарин, а не неведомый шуруп, который вдобавок каждый год меняет фамилию. Привыкай, кадет, с тобой вполне может произойти что-нибудь столь же… неоднозначное.

– Вот же жопа какая, – обронил Сытин в сердцах. – Теперь мне все понятно!

– Да что тебе понятно, кадет? – миролюбиво проворчал Виталий. – Думаешь, Гагарину легко? Он хороший парень, честный и вправду герой, даже без этой чертовой лорейской базы. Ему, чтоб ты знал, труднее, чем мне. Думаешь, честному и искреннему человеку присваивать чужие заслуги не противно?

– Мне бы было противно! – заявил Сытин. Чувствовалось, что в своих словах он уверен абсолютно.

– Вот и ему противно. Особенно, когда я оказываюсь рядом. Но он, точно так же как и я, ничего не может с этим поделать. Приказ и высшие интересы, понимаешь ли!

– Эх-х-х… – выдохнул стажер и замолчал. И больше сегодня ничего у мастера не спрашивал.

Глава пятая