Шурупы

Все считанные с белого ящика технические данные яринского бота расшифровались полностью и без труда, из чего Виталий легко установил: злосчастный «Джейран Соло-М» был собран на верфи «Дельта-Чичарита» за семь лет, четыре месяца и двенадцать дней до катастрофы, благополучно прошел облетку на венерианской базе «Фортитьюд», после чего поступил на баланс Преображенского полка. Первые пять с половиной лет его пилотировали некто капитан (впоследствии – майор) Скидневский (прим-пилот) и лейтенанты, сначала Леандро Соуза (три года с хвостиком), а затем Дегтярев (оба вторые пилоты), после чего бот достался лейтенанту Ярину уже в качестве персональной машины. Очевидно, что к моменту тигонской одиссеи новичком Ярин вовсе не был, имел как минимум двухлетний опыт пилотирования. В действительности этот срок наверняка был солиднее, нежели два года: треть века назад желторотых вчерашних курсантов к самостоятельным полетам допускали крайне редко, а уж к серьезной миссии в неосвоенной звездной системе – и подавно. Не те были времена. Значит, к моменту катастрофы Ярин считался одним из лучших и опытнейших пилотов Преображенского полка, иначе к Ирилле и Тигону пошел бы не он.

Все эти умозаключения Виталий машинально прокручивал в голове, прекрасно зная, что при насущной необходимости точные цифры, сроки, послужные списки и прочие мелкие подробности он досконально установит позже, пока же довольно было и приблизительных данных.

А вот сервис-код второго корабля расшифроваться расшифровался, но Виталию показался странным.

Вообще, считанные сервис-коды летательных аппаратов представляли собою длинную последовательность цифр, которая частично шифровалась-дешифровалась, а частично использовалась в открытом виде. Команды на принудительное дистанционное вскрытие шлюзов, как правило, шифровались. Теоретически – дабы доступ на борт могли получить только те, кому положено: экипаж, ремонтники, обслуга, а если произойдет худое, – эксперты и спасатели. Полковые номера наносились снаружи на обшивку, крупно и нарочито, поэтому шифровать их было глупо и бессмысленно. В открытом виде использовались также и заводские уникальные серийники, как правило, девятизначные. По серийнику Виталий без труда мог назвать год выпуска корабля и даже приблизительно – месяц. Это не значило, что в памяти он держал несметное количество номеров и дат, вовсе нет. Год выпуска был обозначен первой и пятой цифрами серийника, а три цифры между ними означали порядковый номер собранного корабля в течение года. То есть условные 12345 в начале серийника говорили о том, что корабль собран в пятнадцатом году двести тридцать четвертым по счету. Учитывая, что сегодня Земля и колонии в среднем собирали около полутора сотен кораблей в год, двести тридцать четвертый если и собирался когда-нибудь, то крайне редко, в лучшем случае – раз в десятилетие, в моменты сборочных авралов, и если все-таки собирался, – то в самом конце года. Однако пятнадцатый год – это еще доколониальная эпоха, самое начало перехода на артефактную сборку, тогда кораблей клепали куда меньше, хорошо если тридцать-сорок за год. И никакие авралы не в состоянии были довести их количество хотя бы до сотни – банально не хватало компонентов. Стало быть, в реальности кораблей, чей серийник начинался бы с 12345, попросту не существовало, и это Виталий тоже мог с уверенностью сказать, не заглядывая в каталоги. Корабли, у которых вторая цифра серийника отличалась от нуля, по определению были редкостью, и у подавляющего их числа это была единица. Корабль с двойкой Виталий видел один раз в жизни, в позапрошлом году в Лефортовском полку. Легкую соточку «Рамфоринх».

Спецсерии (правительственные и генштабовские корабли, например) нумеровались иначе, несколькими способами, и их серийные номера всегда были короче, чем у типовых моделей. Иногда пять цифр, иногда семь, иногда в номерах использовали и буквы латинского алфавита. Год выпуска в явном виде там обычно не обозначался.

То, что следовало, по идее, счесть серийным номером корабля, который нашли под яринским «Джейраном», состояло из двух цифровых групп – семизначной и пятизначной, и разделены они были знаком нижнего подчеркивания, а этот знак никогда не использовался ни в нумерации собираемых людьми космических кораблей, ни в спецификациях, присваиваемых артефактам чужих.

Да и в целом полученный с неизвестного корабля сервис-код дешифровался лишь частично. Там, где полагалось быть номеру двигательной сшивки, планшет Виталия вообще высвечивал абракадабру из звездочек, нулей и пробелов.