Шут (СИ)

  Оказавшись в своих покоях, Шут с отвращением сорвал с себя одежду тайкуров и только потом вспомнил, что костюм мадам Сирень остался в королевских апартаментах. Идти туда не хотелось, поэтому он просто закутался в теплое меховое одеяло и сел поближе к камину. Зимой слуги постоянно поддерживали тепло в господских комнатах, но покуда хозяева отсутствовали, пламя обычно едва тлело. Однако на этот раз Шута ожидал жаркий огонь, весело танцующий на крупных сухих поленьях. Кто-то позаботился о нем, кто-то, кто хорошо знал, как сильно нуждается господин Патрик в тепле...

  'Мирта... - подумал он с благодарностью, - наверняка она. Больше некому'.

  Шут знал, что ему надо встать и заняться делом - как следует размять задеревеневшее от холода и многодневного безделья тело, попрыгать и повыкручивать себя, разогнать кровь по жилам. Как бы то ни было, а терять форму, наработанную годами, было бы глупо. Но... мысли эти текли себе мимо, а сам он продолжал сидеть и греться у живительного огня.

  'Вот же обленился, хвост собачий, - ругал он себя. - Общение с принцессой явно не идет тебе на пользу, господин Патрик... Совсем размазней стал. То-то Виртуоз взялся бы сейчас за меня...' - Шут вздохнул. Столько лет прошло, а ему по-прежнему порой казалось, что он беззащитный мальчишка в руках сильного большого хозяина, который может делать с ним что угодно. Виртуоз не терпел лентяйства и не принимал оправданий вроде 'я болел, я устал'. Он просто смерил бы Шута презрительным взглядом и спросил нерадивого ученика: 'Что, опять сопли распустил, девочка моя?' И Шут бы встал. И сделал бы не один круг упражнений, как обычно, а два. В назидание. А потом еще мыл бы за всеми посуду, чистил лошадей или помогал Дале управиться с младшей дочкой. Тинне была такой болезненной, все время плакала... Иногда только Шуту и удавалось укачать ее, даже Дала разводила руками...

  Он сбросил одеяло, встал и расправил плечи. Вдохнул поглубже и вытянул тело в струну, чтобы почувствовать каждую мышцу.

  Да... после перерыва всегда так трудно вновь начинать. Ноги - деревяшки, руки - веревки. Ни силы, ни гибкости. Аж самому противно.

  Вскоре он порядком вспотел и почувствовал привычное удовольствие от бесконечных растяжек и прыжков, кувырков и отжиманий - удовольствие разгоряченных мышц, поющих от упругого напряжения. Ничто не доставляло Шуту такой радости, как осознание того, что тело ему подвластно.

  В какой-то момент беззвучно появилась Мирта с охапкой поленьев. Увидя полураздетого Шута, балансирующего на одной ноге со второй задранной выше макушки, она, как обычно, потупила глаза и сделала попытку так же незаметно исчезнуть. Не теряя равновесия, Шут плавно изогнулся, встал на руки и, быстро переставляя ладони, подсеменил к служанке:

  - Добрый вечер, Мирта. Спасибо за огонь, - он улыбнулся, заметив, как вспыхнули девичьи щеки. Смотреть на служанку снизу вверх было также интересно, как и обычным образом, только волосы очень мешали - они опять выбились из-под веревочки и упали на мокрое от пота лицо. Мирта робко улыбнулась ему в ответ - служаночке явно нравились выкрутасы Шута. Он хотел сделать для нее еще какой-нибудь забавный трюк, но ослабшие за время болезни руки подвели, и он мягко шлепнулся на пол, потеряв равновесие. Девушка тихонько вскрикнула и тут же зажала рот ладошкой, испугавшись собственного голоса - слугам не полагалось выказывать эмоций при господах. Шут сел, потирая отбитый зад, и подмигнул ей:

  - Вообще-то ты должна бы рассмеяться на этом месте. Все обычно смеются.

  Мирта качнула головой, произнесла еле слышно:

  - Вам ведь, должно быть, больно, господин... Разве это смешно?..

  Шут вздохнул.

  - Вообще-то нет, но обычно именно такие фокусы доставляют зрителям особенное удовольствие. Я частенько делал вид, что случайно упал. Господ это очень веселит.

  - Так вы специально это сделали? - недоуменно спросила Мирта.

  - Ну... нет... На этот раз я на самом деле не удержался, - Шут поднялся и только в этот момент понял, что на нем кроме узких исподних штанов ничего нет. - А мой голый торс тебя, похоже, больше не смущает!

  Он даже не предполагал, что покраснеть можно так стремительно и густо. И опять - глаза вниз.

  - Не обижайся, - осторожно тронул ее за плечо, - На шутов не обижаются, - и подошел к шкафу, чтобы достать рубашку. Все равно на сегодня занятий уже достаточно, а без одежды зимой ходить, да еще мокрым - нет уж, увольте! Он распахнул тяжелую дверцу и хотел заглянуть вовнутрь...

  Серая тень с шелестом бросилась Шуту в лицо, он и сам не понял, как сумел отшатнуться - должно быть сказалась звериная реакция акробата. Тень дернулась, скользнула мимо, но почти тут же, рассыпавшись в прах, исчезла.

  - И как это понимать? - спросил он изумленно.

  - Что... что это было? - Мирта смотрела на Шута так, будто он сам превратился в непонятное существо из потустороннего мира.