Шутить и говорить я начала одновременно

– Говорила я твоей матери, чтобы не волновать вас, – ответила Люцина, – но ты же ее знаешь...

Я только рукой махнула. Мать я действительно знала, о ее болезненной склонности к катастрофизму и панике писала в первом томе.

Раз уж речь зашла о болезни ребенка, должна сказать, что в таких случаях муж бывал просто незаменим. Как только кто-нибудь из сыновей заболевал и я, сама обеспокоенная и взволнованная, сообщала мужу эту новость, тот лишь радостно отзывался:

– Заболел? Чудесно! Вызовем врача, и тот сразу вылечит малыша.

И такая убежденность звучала в голосе мужа, что я моментально успокаивалась. Да и по опыту знала – он прав. Вызывали врача, и он быстро ставил ребенка на ноги. Правда, за исключением одного случая, но это произошло значительно позже и при весьма драматических обстоятельствах.

Летом следующего года мы все трое – муж, я и ребенок отправились отдыхать в Венгерскую Горку, и там довелось мне пережить шок, когда на моих глазах муж с ребенком скатились с крутого склона этой Горки.

Думаю, на месте я не скончалась лишь потому, что не успела: ребенок тут же засмеялся от радости, а муж быстро вскочил с земли, тоже живой и невредимый. Но вот уж при отъезде на вокзале в Катовицах я могла помереть десять раз.

В этой поездке у нас с собой был другой чемодан, так называемый эспандер, привезенный мужем еще из Англии, чудовищных размеров. Крышка его поднималась на петлях, благодаря чему вместимость монстра удваивалась, а кроме того, он обладал способностью, в случае необходимости, расширяться еще и во всех других направлениях. Не только приподнять, но даже сдвинуть с места эту махину я не могла. И вот с ней и маленьким ребенком нам предстояло втиснуться в поезд Катовице – Варшава.

Представление на вокзале началось в двадцать два тридцать. Тесно сбитая толпа запрудила перрон, хуже, чем во времена оккупации. Поезда еще не поставили, но было ясно, что вот-вот начнется штурм, будущие пассажиры настроились на борьбу не на жизнь, а на смерть. Один крепкий мужчина, возможно, еще как-нибудь бы и втиснулся в вагон, нам же. с багажом и ребенком, нечего было и надеяться. И мы пошли на отчаянную меру: наняли носильщика за безумную сумму в двадцать злотых, чтобы он внес наш чемодан и занял место в купе.

Носильщик легко отыскался, в те времена немного было таких расточительных пассажиров, народ жил бедно. И вот я с ребенком заняла безопасное место под стеночкой вокзала и с этих позиций с ужасом наблюдала за происходящим. Медленно подтянулся поезд, а муж все еще вел переговоры с носильщиком, где-то тоже в задних рядах ожидающих, и они с носильщиком почему-то вырывали друг у друга из рук злополучный чемодан. До предела раскаленная толпа ринулась по вагонам, и я стала свидетельницей невероятного факта.

Битву за чемодан выиграл носильщик. Повторяю, в тот момент, когда подали состав, он находился в задних рядах чрезвычайно решительно настроенной толпы. И вот, когда вагон второго класса (первых тогда еще не было) поравнялся с ним, он каким-то совершенно непонятным образом пробился со своим багажом через живую стену и влез в поезд первым! Клянусь всеми святыми, я видела это собственными глазами и до сих пор не понимаю, как ему это удалось, может, расталкивал народ своим шкафом? Ведь чемодан размерами был с хороший шкаф. А потом, секунды через две, он появился в окне вагона, и я подала ему в окно ревущего ребенка. Втиснуться в вагон нам с мужем удалось с большим трудом, хотя в распоряжении обоих были свободные руки. До самого отхода поезда я боялась, что в Варшаву отправится носильщик с нашим чемоданом и ребенком.

Ребенок рос, ему понадобилась прогулочная коляска. Как я уже говорила, Ежи был ребенком крупным, и в обычной коляске уже в возрасте полугода не помещался. Я пришла в отчаяние. Не говоря уже о хроническом отсутствии денег, в те годы было очень трудно купить прогулочную коляску. От полнейшей безнадеги я решилась приобрести лотерейный билет, хотя никогда в лотереях не участвовала. Билет стоил злотых десять, но для меня и это был большой расход. Тем не менее купила билет и сразу выиграла! Не поверила своим глазам, когда прочитала в газете, что на мой номер пал выигрыш в целых триста пятьдесят злотых! Коляска стоила триста тридцать или около того, не помню точно. Окрыленная, помчалась я в «Детский мир», и тут произошло второе чудо – выбросили коляски! Я немедленно приобрела коляску и потом, неимоверно гордая, возвращалась с ней пешком через всю Варшаву, а люди на улицах то и дело останавливали меня и спрашивали, где дают, а потом со всех ног тоже мчались в «Детский мир», на Братскую. В Польше как раз наметился демографический взрыв.

Во избежание недоразумений замечу, что позже ни разу ни в одной лотерее мне выиграть не удавалось.