Швабра и шампанское, или Танцуют все!

— До завтра, — слегка растерянно ответил он. — Может, всё-таки…

— Спасибо.

— Ты звони, если что, — Кир достал бумажник из кармана пиджака и вытащил из него купюру в пять тысяч. — Держи, это за работу.

— Перестань, ты что… Это слишком много за час готовки, — отмахнулась Зоя, уже готовая к выходу.

Кир сунул ей купюру в рюкзак и придержал руками за плечи:

— Немного. Я же тебе обещал. Звони, слышишь?

— Хорошо, — сдалась она.

Пока она спала, в город заглянуло солнышко. Оно играло бликами в невысыхающих лужах, отражалось в стёклах машин и автобусов, беззаботное, как ребёнок. Куда теперь? Где тут станция метро? От волнения и тревоги за маму голова совершенно перестала работать. Чернышевская или Площадь Восстания, что ближе? Зоя достала телефон из рюкзака, чуть не уронив купюру, запихала ту в кошелёк и попыталась найти приложение городского транспорта. Но у неё ничего не получалось. То палец не туда скользнёт, то никак не найти метро среди предложенных способов передвижения… Плюнув на приложение, Зоя быстро пошла к станции «Площадь Восстания». Полис. Полис у мамы хранится в тумбочке у дивана. Паспорт у неё с собой, с этим нет проблем. И деньги, надо обязательно взять деньги. Вдруг что-то понадобится… Дать врачу, медсестре, санитарке, чтобы ухаживали… Только бы с мамой всё было хорошо! Только бы не кома! Только бы…

Когда Зоя добралась до дома, мысли уже приняли другое направление. Всё будет хорошо, они справятся, если мама даже останется в больнице немного, деньги есть. Памятник подождёт. Заработает ещё на памятник. Обувь, правда, Настюше не купила, ну да сбегает потом. Главное — мама. Она не может их бросить. Не имеет права… Никаких родственников нет, а Зое опеку над четверыми не дадут. Ей вообще не дадут опеку до восемнадцати лет…

С полисом и всеми деньгами, которые она выгребла из старых джинсов, Зоя села на автобус и поехала в Покровскую больницу. Таким путём мама каждый день ездила на работу, на свой Балтийский завод. Что она делала на траектории движения погрузчика, вообще непонятно. Ведь работает на складе… Небось, кто-то что-то попросил, а она пошла делать, ведь безотказная до ужаса…

В больнице она чуть не заблудилась, пока искала приемный покой, информацию, а, когда нашла, слёзы брызнули из глаз — очередь туда была аж до входных дверей. Это тут часа два стоять, чтобы узнать… Зоя устроилась в хвосте очереди, поглядывая по сторонам. Люди ходили туда-сюда, ждали у стеночек и окон, сновали санитары в бордовых блузах. Внезапно её осенило. Зоя схватила одного из санитаров за рукав:

— Извините, пожалуйста, скажите, а как найти человека, которого по «Скорой» привезли?

— Так в приёмное отделение идите, тут надо обойти с торца. Там вам скажут сразу.

— Спасибо.

Зоя выбежала из больницы и быстро двинулась в обход здания. Как хорошо получилось, а то стояла бы тут, как дура… У приёмного отделения стояла машина с красным крестом, возле неё курил пожилой водитель, одетый в синее. На голове его сидела тёмная кепочка, которую он то и дело поправлял пальцами за козырёк. Зоя подошла к нему:

— Добрый день, скажите, сюда привозят по «Скорой»?

— Ну, а ты как думаешь, дочка? — он кивнул на машину. — Сюда. Куда ж ещё.

— Спасибо, мне вот узнать, куда маму привезли…

— С аппендицитом?

— Нет, с травмами.

— А нет, не наша. Иди спроси там у дежурной.

Дежурная, женщина в годах и в теле, умудрялась одновременно говорить по телефону, подписывать документы и ругаться со злым фельдшером. Зоя встала неподалёку, не желая мешать, но и не упускать момент, когда женщина освободится. Это случилось через пару минут, когда фельдшер плюнул с досады и ушёл, забрав бумаги. Дежурная повесила трубку, и Зоя подалась к окошку:

— Простите, мне спросить. Добрый день. Мою маму сюда привезли по «Скорой». Литвинова её фамилия…

— Литвинова, Литвинова… Была такая, минуточку…

Женщина перебрала несколько бумажек на столе, достала нужную:

— Вот, Литвинова, множественные травмы правой руки, перелом правой берцовой кости, перелом правого голеностопа… Черепно-мозговая травма.

— А где она сейчас?

— На операции, девушка, ждите. Вон уже её там ждёт коллега.

Зоя обернулась. У стенки на скамейке сидела женщина в рабочем халате и с повязанной на голову косынкой. Смутно знакомая, когда-то видела. Зоя спросила у дежурной:

— А долго ждать?

— Операция срочная, сколько будет длиться, я лично не знаю, но вы не волнуйтесь, у нас отличные хирурги!

— А может, надо что-то?

— Вот закончится операция, врач освободится — вы с ним и поговорите. Он вам всё скажет.

Она схватила затрезвонивший телефон и ответила в трубку:

— Приёмное отделение, слушаю.

Зоя поняла, что разговор окончен, и отошла от окошка. А тётка со скамейки махнула ей рукой:

— Зоя! Ты, что ли? Поди сюда! Не узнала, что ли? Я тётя Оля.

— Здравствуйте, — подошла Зоя, присела рядом. — Вы с мамой приехали?

— Так конечно! Я с ней в «Скорую» села.

— А что случилось? Как так вышло с погрузчиком?