Си-бемоль

– Пока,– сказал он уже не слышавшей его трубке.

Завел мотор и двинулся домой, медленно-медленно. Ехал, как черепаха, хотя дорога была свободной. Даже музыку не включал. И все пытался вспомнить, сколько ему было лет, когда он алфавит выучил. Вроде бы столько же, сколько сейчас сыну. Может быть, лучше бы половину было задать. Все-таки, тридцать три буквы. Это же целая челюсть, со всеми зубами мудрости, да еще один зуб. В свое время отец поступил с ним точно так же. Но вот только отец жил с ними, полная семья была. А тут взяли ребенка и выбросили к какому-то дяде Сереже. Ах…

Виктор уже готов был развернуться, привезти обратно все игрушки Егору, обнять, приласкать сына. Но вспомнил мамино: «А ты продолжай в том же духе. Вообще сына лишишься.» И, сжав зубы, вцепившись в баранку, ехал дальше. Два дня. Два дня до субботы.

Принял душ, укутался в любимый махровый халат, разогрел какие-то блины с мясом в микроволновке. Сел к компьютеру. Щелкнул курсором. На странице, сохраненной в истории поиска, набрал: «Привет!». Долго сидел над сообщением, не отправляя. Напротив имени адресата горела зеленая точечка. В онлайне. Он нажал «Ввод». Встал, походил по комнате, налил вторую чашку чая, вернулся к компьютеру.

«Добрый вечер»,– ответила Виолетта.

«Прошу прощения, что не смог сегодня встретиться.»

Танцующие точечки– печатает.

«Не смог или не захотел?»

Он улыбнулся. Последний раз он вел виртуальную переписку года два назад с одноклассниками. Его тогда хватило на пятнадцать минут. «Как дела– замужем-женат-дети есть-нет– где-работаешь-опросник исчерпан.» Бездушное, бесцветное общение,– сделал он тогда вывод и больше в социальные сети не заглядывал. До вчерашнего вечера.

«Не смог. Семейные дела.»

Пауза.

«Понятно.»

«Не отвлекаю?»

«Мне как раз-таки надо отвлечься.»

«А чем занимаешься, если не секрет?»

Смайлик с улыбкой. «Читаю».

«Что читаешь?»

«Будешь смеяться».

«Обещаю, только про себя.»

«Денискины рассказы. Нашла на полке.»

«Обожал эту книгу в детстве!»

«Серьезно?»

«Абсолютно. Особенно, как они с Мишкой ракету мастерили.»

«А мне нравится, как он белок со скорлупой мешал, а манную кашу в окно вылил. Смайлик.

«Да, весело!»

«Я так тоже пробовала– с вареным яйцом. Но меня мама вычислила. Я не белок, а желток в скорлупе закопала.»

))))))))))

«А ты что делаешь?»

«Чай пью»

«А что к чаю?»

«Ничего не нашлось.»

«Ну… Так не интересно. Я вот зефир в шоколаде люблю.»

«А я– творожные колечки. Раньше на Тверской возле Елисеевского палатка была, ох, и вкусные там колечки делали!»

И пошло перестукивание по клавиатуре– точно азбука Морзе.

Тук-тук-тук-тук-тук-тук, и еще один секрет открыт. Тук-тук, и на шаг ближе к расшифровке чужой души. Или на шаг дальше?.. Тук-тук…

И не заметил, как перевалило за полночь. Покачивался маятник в часах, уменьшенной копии лондонского Биг Бена. Подарок от пациента, специалиста по бальным танцам. Удалили все четыре восьмерки. Без осложнений. В знак благодарности привез из туманного Альбиона часы– башенка сантиметров тридцать высотой, наверху– циферблат, а внутри, в проеме между стенами,– маятник. Они тогда с Аней немного повздорили из-за этих часов. Как-то глупо. Она сказала, что было бы здорово увидеть Биг Бен вживую. Он не отреагировал. Она обиделась, и целый вечер с ним не разговаривала. Кое-как ему удалось вытащить из нее, в чем причина ее обиды. Долго тащил. Все равно, что горизонтальную восьмерку– потихонечку, чтобы не раскрошилась… Наконец, она сказала, что, мол, жизнь проходит, а они дальше Сочи никуда не выезжали. Он пообещал, что съездят. Вот только клиника начнет доход приносить. Пока большая часть уходила на оплату аренды да выплату кредита за оборудование. Ну, и как-то затянулось…Так никуда и не съездили. Только на родительскую дачу в Подмосковье.

Вита спохватилась первая. Написала, что пора и честь знать. Мол, уже скоро вставать на работу. А она еще и не ложилась. Попрощались, и Виктор закрыл ноутбук. Сразу стало как-то тихо в квартире. Собаку, что ли завести, – подумал врач. Хотя куда ему собаку, если он на работе с утра до вечера. Только мучать животное. Вздохнув, он постелил себе на диване и на удивление быстро уснул.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

– Ты сегодня задумчивая,– говорит Тимур, наблюдая за мной и потягивая чай из синей чашки в виде молочника. Я грею в руках такой же молочник, но бледно-желтого цвета. Точнее, грею руки о теплую чашку с чаем. Под нашим окном кто-то разбил цветник. Пестренькие шапки цветов игриво выглядывают сквозь аккуратно подстриженную зелень. У соседнего подъезда кто-то расстарался еще больше и посадил в центр клумбы огромного плюшевого льва. Может, ворон отпугивать… Креативщики.

– Да… пропеваю про себя ноты,– говорю я.

– Волнуешься?

– Пока не очень.

В окно влетает заливистое чириканье.

– А, ну-ка,– Тимур прислушивается, слегка наклонив голову вправо.

Левое ухо у него слышит лучше.

– Можешь поймать ноту?

Я пытаюсь пропеть вслед за фьюить-фюить. Почти попадаю.

– Что это, си?

– Си-бемоль,– говорит музыкант. У Тимура абсолютный слух.

То, что птица чирикает си-бемолями, кажется мне удивительным и забавным.