Си-бемоль

Первую половину дня Егор дулся. Буркнул неразборчивое «привет», поцеловал Аню, но отцу в ладонь руку не подал. И крошечный чемодан на колесах, разрисованный веселыми автомобилями из мультика, не отдал. Сам подвез к лифту. И стоял, уткнувшись в пол. И в машине не разговаривал. На сообщение о том, что едут к бабушке с дедушкой, пожал плечами. И только переступив порог солнечной квартиры, под звонкие возгласы Галины Степановны, оживился. Что, в общем, неудивительно. Присутствие Галины Степановны могло и ледники растопить. Редкий человек оставался рядом с ней равнодушным. Мужчины расправляли грудь, начинали хохмить и галантно ухаживать; женщины, пытаясь завоевать ее расположение, спрашивали совета и делились секретами.

– А, ну-ка, пойдем, покажу тебе что-то!– она схватила внука за руку и потащила куда-то, откуда через минуту раздался восторженный возглас сына. Виктор обнялся с отцом. Они были одного роста, но отец– сухощавее, волосы с проседью, прямые, коротко подстриженные. На юных фотографиях у отца, Евгения Павловича, волосы завивались густыми темными кудрями. Виктор всегда удивлялся, как могла взять и просто исчезнуть такая шевелюра. Очки с толстыми линзами, как обычно, сидели у Евгения Павловича на носу, делая его добрые, точно у кокер-спаниеля глаза, еще больше.

– Как оно?– по привычке спросил отец.

– Потихоньку,– так же привычно отозвался сын.

Круглый стол в кухне, совмещенной с гостиной, ( идея Галины Степановны, которой она жутко гордилась) ждал гостей. На блюде с какой-то вычурной росписью лежали пирожные, торт-творожник, на блюде поменьше из того же сервиза– бутерброды с красной икрой, колбасой и сыром. Готовила мама редко и без особого удовольствия. В отличие от покойной уже папиной мамы, Аллы Андреевны. Та была мастерица выпечки и кулинарии. Папа иногда шутил, что Галя вышла за него замуж только после того, как попробовала блинчики Аллы Андреевны. Виктор же иногда думал, что мама одобрила его брак с Аней, чтобы иметь возможность бесплатно стричь и укладывать волосы. Он, правда, на эту тему никогда не шутил. Характер у мамы был взрывной. Предугадать ее реакцию на чьи-то слова не мог никто. Кроме папы.

– Нет, Женя, ну, что ты стоишь!– выбежала из комнаты хозяйка. В белоснежных идеально отглаженных брюках и просторной яркой шифоновой блузе. Короткая прическа на платиновых с черными перьями волосах– точно с фотографии из глянцевого журнала. – Приглашай к столу! Чайник включай. Отец поспешно направился в кухню. Но Галина Степановна уже опередила его, обежав круглый стол из светлого дерева с другой стороны. Нажала кнопку прозрачного модного чайника.

– Садись, Женечка. Витя, зову Егорку.

Наконец, все расселись. Чай был налит в белоснежные, с кружевной вязью по ободу, чашки. Галина Степановна торжественно воткнула одну свечку в торт. Егор дунул, голубовато-желтое пламя затрепетало, борясь за жизнь, и растворилось в воздухе, унося с собой загаданное желание. Ковыряясь ложечкой в песочном творожнике, Егор начал негромко:

– А– б-в-г…

За столом воцарилась тишина. Без ошибки и без запинки. Сердце у Виктора радостно забилось, и даже в жар слегка бросило. От гордости.

– Вот это мой сын!

И Егор впервые за весь день улыбнулся, еще сдержанно, в чашку. Ну, а после похвалы бабушки с дедушкой уже гордо расцвел. Румянец заиграл на щеках.

– Ну, выбирай игрушку. Заработал!– сказал отец.

– Самокат!

Егор торт не доел– убежал в комнату, принес– похвастался новым трансформером от бабушки с дедушкой. Потом, выпросив разрешение посмотреть мультик, уселся на диване в гостиной, отделенной от кухни, где чаевничали, широким длинным коридором.

Виктор рассказал о Диснейленде, истории с кларнетом и принятых им мерах воспитания. Говорили вполголоса, да и телевизор работал громко. Галина Степановна покачала головой.

– Как же все это нехорошо.. Для ребенка. Я одного не понимаю. Ты ведь говорил, все у вас было прекрасно…

– Мам,– поморщился Виктор. –Ну, опять двадцать пять.

– Нет, я пытаюсь понять!– мать повысила голос. Этого железного тона страшились все на съемочной площадке. От буфетчицы до именитых актеров. Галина Степановна работала исполнительным продюсером на знаменитой киностудии. Выпустила не один «хит». Пока училась в театральном, ей не раз предлагали перейти на актерское. Говорили: «Будешь звездой.»

Горящие зеленые глаза, черная толстая коса до пояса, темперамент… Отказалась. Дескать, не хочу шататься по кастингам и зависеть от чужого мнения. Но хоть и не актриса, а сердец разбила немало. И те самые, с разбитыми сердцами, до сих пор ей звонили, приносили контрамарки в театры, говорили комплименты. Это ей-то, женщине под шестьдесят.

– Мама, у тебя же морщины!– смеялся Виктор. – Какие тебе свидания?!

Но, смеясь, понимал, что не замечают люди ее морщин. Потому что глаза у нее горят, как девчонки, и какое-то сияние исходит.

– Нет, я пытаюсь понять! Женщина просто так из семьи не уходит. Я, вон, каждый месяц влюблялась по молодости. Женя знает. А, Жень?

– Угу,– хмыкнул отец, не поднимая глаз от газеты.