Сибирь и каторга. Часть первая

Случаются, впрочем, в Сибири и другого рода явления. В Сибири указывают на множество ссыльных, которые успели сделаться крупными богачами.[83]

Самый резкий образец тому представляет Петр Кандинский, крестьянин, сосланный в каторжную работу на Нерчинские рудники, успевший жениться и там, выйдя на пропитание, начать маленькую торговлю офеньским способом коробейника. Поселился он на Шилке в страшных трущобах и близ больших гор, наз. Борщовским хребтом. Семейство его очень размножилось: в 50 лет детьми и внуками его, до 60 человек, населилась целая слобода Бянкина, с церковью каменною и благолепно украшенною. Петр Кандинский начал наживать значительное состояние, после офеньства, хлебного торговлею в этом в то время скудном крае, жители которого постоянно зверовали и полей не пахали; хлеб имел постоянную цену. Вымен его у крестьян на звериные шкуры позволил Кандинскому заняться торговлею пушным товаром и завести дела в гор. Нерчинске по 2-й гильдии, а потом записаться и в Кяхте по первой. Соляные казенные подряды увеличили еще более состояние его; хлебопашество производилось на добрых лошадях хорошими работниками и плугами, давало сильные и верные урожаи, когда у других были постоянные неудачи. Кандинские с успехом развели посевы гималайского ячменя, имели непосредственное влияние на ценность хлеба во всем заводском округе и, принадлежа к сословию заводских крестьян, отбывали легко и свободно повинности по купечеству и крестьянству. Губернаторов они умели встречать на реке Шилке, на противоположном берегу против Бянкина на огромных лодках, украшенных коврами, сами убеленные сединами, в длинных кафтанах и с медалями. Принимали в доме вроде старинных барских палат, прилепленных к щекам отвесной горы, с балконом или террасою, утвержденною на столбах и висящею над водою реки Шилки. Лет 50 тому назад не было хозяина, который не был бы должен Кандинским, не было товара, который не выходил бы из их складов. Когда заводских крестьян переименовали в казаков и для воспособления их новому быту разрешили им не платить старых долгов, дом Кандинских был сильно потрясен и быстро пошел к падению на месте. Однако они совершенно не обанкротились. Правнуки Петра продолжают вести торговлю не только за Байкалом и на Амуре, но и в России (в Москве), и продолжают пользоваться честным именем и коммерческим доверием. Конечно, теперь далеко не то, потому что и сыновьям Петра, Хрисанфу и Алексею, досталось до 5 миллионов оборотного капитала, приобретение, которое ждет своего историка и прольет много характерного света на состояние всего Забайкальского края. В первой половине XIX столетия Кандинские были царями всего обширного края.

Образец подобного рода не последний: почти на каждом руднике, почти при каждом заводе найдется не один каторжный, торгующий с порядочным капиталом. Дети их пользуются уже всеми правами людей свободного состояния. Не возвращаясь в Россию, они служат прочным фундаментом для основания местного купеческого сословия, у которого впереди такая блестящая будущность и от которого страна вправе ожидать большого подспорья и деятельной помощи на поступательное шествие вперед. Этим людям грехи отцов и дедов давно отпущены и соседями не вспоминаются. Свободным и прямым путем полезных деятелей они становятся безразличными в массе и во втором поколении уже являются звеньями в той цепи, которую образуют коренные жители, так называемые сибирские старожилы.

Из европейских путешественников Симпсон посетил около Канска ссыльного, которого сын, приехавший из Петербурга, нашел владельцем богатого имения и обширного хозяйства, для ведения которого он употреблял 140 работников. Эрманн знал другого, из Новгородской губернии, дом и хозяйство которого с одиннадцатью работниками и работницами представляли нечто образцовое и заслуживающее изучения: рогатый скот и лошади помещались в крытых сараях и ели сено, которое привозилось за 20 верст с низменных, обильных травою островов Лены. Этот ссыльный получал превосходные урожаи ржи, ячменя, капусты и репы. Превосходный птичник находился в людской. Ссыльный жил богатым помещиком.

Политические изгнанники и ссыльные нередко бывали благодетелями тех стран, в которые приводила их судьба. Французские изгнанники при Людовике XIV основали в Англии фабрики шелковых изделий; другая партия научила саксонцев выделывать сукна и шляпы, составлявшие до того времени монополию Франции; третьи на мысе Доброй Надежды развели виноград. У нас князь В.В. Голицын, любимец царевны Софьи Алексеевны, сосланный в Пине-гу, развел там лошадей, до сих пор известных под именем «мезенок». Меншиковы устроили в Березове богадельню, первую в Сибири; барон Менгден, сосланный в 1742 г., с 4 членами своего семейства, завел в диком Новоколымске коров и лошадей, снабжал чукчей различными товарами, приобретаемыми им в Якутске. Тогда же сосланный Ивашкин обучал детей в Камчатке, и проч.