Сибирская сага. Афанасий Бейтон

Не то чтобы Бейтон принял слова старой Устиньи совсем уж близко к сердцу, но неприятный осадок остался. Впрочем, ненадолго – уж слишком радостно все было вокруг.

Дети в сопровождении нянек проводили весь день во дворе, то сражаясь на деревянных саблях, то устраивая какие-то шалости, понятные и простительные для их возраста. Старший, Андрей, лез во все дыры, взялся убегать с крестьянскими детьми удить рыбу, купаться в реке, приводя в ужас своих наставников. Младшие, и даже маленький Иван, ковыляли за ним. Бейтон заступался за детей, когда мать бралась их корить. Он считал, что так лучше укрепляется тело будущего воина.

Укреплением собственного тела майор тоже занимался. Часто, взяв с собой Архипа или кого-то из боевых холопов, он часами мчался по окрестным перелескам на коне. Потихоньку, к лету, пристрастился к охоте. Ходил на зайца, на лису и волка. Гонять по лесам зверя было интересно и полезно. Как-то в августовскую пору довелось схватиться с кабаном. Хоть и натерпелся, но справился и с этим сильным зверем. Уже подъезжая к дому с завидной добычей, он вдруг понял, что его спокойному житью приходит конец. Не только потому, что пора было возвращаться в город. Просто он здоров, и причин для продления «отпуска» у него нет. А дела в государстве идут все хуже.

Война, начатая еще в середине столетия, никак не кончается, обрастая все новыми сражениями, высасывая все соки из России. Мир с поляками пока заключить не удается, только перемирие. Шведы в войну втягиваться не хотят. На юге же дела все хуже. Мало того, что пока Бейтон боролся со смертью, крымчаки едва не прорвались под Москву – турки и ренегаты из казаков смогли вытеснить русские войска с правого берега Днепра.

Для офицера сидеть в такое время дома – стыд и позор. С этим настроением Бейтон пожаловал домой. Чуткая Арина живо заподозрила какие-то непривычные мысли в его голове. После недолгого препирательства Бейтон выложил любимой все, что пришло ему в голову. Разговор был трудный. Но Арина и в этот раз смогла унять голос сердца. Говорила не влюбленная девочка, но жена воина:

– Что ж, Афанасий Иванович, видно, час пришел. Не хочу я тебя отпускать, ой как не хочу! Но человек без долга – не человек вовсе, а скотина бессмысленная. А воин без долга – и совсем пустое место. По всему, прав ты.

– Спасибо, Аринушка, – растеряно проговорил Бейтон. – И я не хочу, а должен. Время пришло.

* * *

Возвращение на службу, от которой Бейтон уже изрядно отвык за время счастливой праздности, оказалось совсем не таким страшным. Он был оставлен в Москве, чтобы готовить пополнение для Белгородского полка, держащего оборону у засечной черты. Работа непростая, но и риска в ней особого нет. Только и разница, что родных стал видеть меньше.

Постепенно майор заново привыкал к армейскому быту, хотя и прежней прелести в нем не находил. Тот запал, та жажда славы и подвига, которые двигали им все эти годы, давали новые силы для преодоления усталости, бессонницы, голода, отступили. Теперь оставалось только чувство долга да привычка быть на хорошем счету, быть лучшим. Эх, не было бы этого всего, так и оставался бы он незаметным и тихим служакой в одном из московских полков. Зато просто счастливым человеком. Только, видно, судьба не хотела давать майору передышки, не оставляла его в покое. Хотя кто может знать, как бы оно было.

К зиме 7184 года от Сотворения мира дела стали и вовсе плохи. Поляки, которые решили все же биться вместе с русскими, были окружены и разбиты близ Львова. Король Ян Собесский, «Лев Лехистана», как его называли турки, был вынужден подписать унизительный мирный договор. Правда, было понятно, что этот мир будет недолгим. Но русские оставались один на один со страшным противником. На Дону дела тоже шли не важно. Взять Азов у русских не выходило. Не получалось и построить крепости, которые блокировали бы Дон. Здесь протестовали союзные русским донские казаки: в появлении русских крепостей на Дону они видели угрозу своему положению. Нападения крымчаков становились все более дерзкими. И если за Белгородской чертой земли были еще защищены, то городки и села перед ней, в Диком поле, оставались совершенно беззащитными. Уставшая от войны, не прекращавшейся уже почти тридцать лет, истекавшая кровью страна собирала последние силы.

Вместе с очередным пополнением майор Бейтон был отправлен в крепость Мценск, прикрывающую Москву с юга. Это было давно ожидаемое событие. Скорее, стоило удивляться, что так долго боевого офицера продержали в резерве. Долгим вечером после сборов в дорогу Бейтон и Арина сидели вдвоем в «господской горнице». Против обычая, разговор не клеился. Слишком много хотелось сказать друг другу, да такого, для чего и слов-то еще не придумали. Наконец, Арина, вздохнув, выдавила из себя:

– Я не прошу тебя беречь себя, – проговорила она. – Просто помни, что тебя ждут дома, что ты нужен. Но поступай, как долг велит.

– Я об этом всегда помню, – в тон ей отвечал супруг.

Счастливое время заканчивалось. Опять его ждала служба…

Глава десятая. Чумной город