Читаем Сидеть и смотреть. Серия наблюдений полностью

Теперь девушки выстроились в два ряда, примерно как игроки регбийных команд при вбрасывании из аута. Щелк, вспых, щелк, вспых.

В огромном доме напротив горит, кажется, всего три окна. В другом огромном доме, на другой стороне улицы, не горит, кажется, ни одного окна.

Девушки встали полукругом. Щелк, вспых.

Девушки радостно заорали.

Девушка-фотограф закончила свою творческую работу и ушла куда-то по направлению к Кремлю.

К двум молодым людям подошел человек и что-то тихо спросил. Один из молодых людей сказал: сейчас уже нигде, в Москве теперь только до одиннадцати, блин, депутаты гребаные, гребаный этот закон, вот на Украине нормально, в час ночи заходишь в магаз и затариваешься по полной, мы сейчас вечером заранее покупаем литра три или пять винища и сидим тут, пьем, пока все не выпьем.

Молодые люди наливают подошедшему человеку стаканчик вина. Человек спрашивает: это вино? Один из молодых людей отвечает: вино.

Один из молодых людей говорит: из девяти баб четыре мои были.

Группа ярко одетых девушек, покидая сквер, проходят мимо двух молодых людей. Один из молодых людей говорит: девушки, а вы нас не сфотографируете. Девушки удаляются куда-то по направлению к памятнику великому русскому поэту.

Красивое, почти уже совсем стемневшее небо, красивые редкие облака.

На автобусе написано: Сицилия становится ближе.

Два молодых человека и подошедший к ним человек обсуждают ларек, где, в принципе, можно купить, но не факт, что получится.

Поток людей, идущих мимо, все не иссякает.

Люди идут. И люди сидят.

Человек, консультировавшийся насчет купить выпить, пошел. Наверное, он сейчас попытается купить выпить, хотя в Москве купить выпить легально в это время уже нельзя. Наверное, человек попытается купить выпить нелегально.

Один из молодых людей склонился над рюкзаком и громко произнес: о великий рюкзак, покажи нам алкоголь. После чего достал из рюкзака очередной картонный пакет с красным вином.

Молодые люди разлили красное вино по пластиковым стаканчикам и выпили.

Один из молодых людей сказал: оп, и всё.

На доме написано альфа банк.

На углу бульвара и Тверской улицы замаячил силуэт лошади.

Лошадь перешла Тверскую улицу и удалилась по направлению к Страстному бульвару.

На соседнюю скамейку села интеллигентного вида пара с бутылкой кока-колы и пьет кока-колу.

Опять проехали оглушительные мотоциклисты.

К урне подошла девушка и выбросила в урну бумажный стаканчик. Вы уже уходите, спросил выбрасывавшую стаканчик девушку один из молодых людей.

Казалось бы, новый пакет с вином был только что открыт (или он был не новый и открыт не только что?), но молодые люди как-то очень быстро собрались и ушли. Теперь об их пребывании на скамейке, о выпивании ими вина и о консультации насчет где купить выпить, напоминает только оранжевый воздушный шарик.

Молодые люди ушли. Теперь наблюдение следует временно прекратить, а потом возобновить его в каком-нибудь другом месте.

Владимир, 6 июля 2013 года, 12:30

Круглый сквер рядом с Присутственными местами (длинное желтое здание в стиле классицизма). В центре сквера – фонтан. Маленький, тихий, скромный.

Несколько лиц индейской национальности исполняют индейскую музыку при помощи флейт и барабана. Лица индейской национальности украсили себя перьями и другими индейскими атрибутами. Рядом стоит стенд, на котором выставлены для продажи разные индейские фигульки. Перед группой лиц индейской национальности на поверхности Земли лежит череп какого-то животного. Рога животного (вернее, теперь уже черепа) оторочены мехом.

Полная женщина с лейкой подошла к фонтану, набрала воды и ушла.

Если повернуть голову направо примерно на 120 градусов, можно увидеть листву деревьев, а если бы деревьев не было, можно было бы увидеть Успенский собор.

Пошел небольшой дождь.

Человек в белой кепке подошел к стенду с индейскими фигульками, повертел в руках одну из выставленных на продажу флейт и спросил: а до-мажор у вас есть? Торгующая индейская женщина смотрит на мужчину с выражением непроницаемого непонимания на лице.

Дождь усиливается, и лица индейской национальности сворачивают свое музыкально-торговое хозяйство. Вернее, пока не совсем сворачивают, а просто прекращают играть и накрывают хозяйство зеленой пленкой.

Маленькая индейская девочка залезает под зеленую пленку. Остальные лица индейской национальности просто стоят под деревом.

Сквер, еще несколько минут назад оживленный и полный людей, теперь совершенно пуст.

Одно из лиц индейской национальности стащило с себя индейские атрибуты и натянуло майку с логотипом компании Adidas.

Женщина индейской национальности говорит маленькой девочке: чего тебе надо. Язык коммуникации – испанский.

Если повернуть голову направо примерно на 45 градусов, можно увидеть листву деревьев, а если бы деревьев не было, был бы виден Димитриевский собор.

На лицо одного из лиц индейской национальности нанесены белые и черные полоски.

Девушка в белом и синем платье прошла мимо, несмотря на дождь.

Перейти на страницу:

Все книги серии Письма русского путешественника

Мозаика малых дел
Мозаика малых дел

Жанр путевых заметок – своего рода оптический тест. В описании разных людей одно и то же событие, место, город, страна нередко лишены общих примет. Угол зрения своей неповторимостью подобен отпечаткам пальцев или подвижной диафрагме глаза: позволяет безошибочно идентифицировать личность. «Мозаика малых дел» – дневник, который автор вел с 27 февраля по 23 апреля 2015 года, находясь в Париже, Петербурге, Москве. И увиденное им могло быть увидено только им – будь то памятник Иосифу Бродскому на бульваре Сен-Жермен, цветочный снегопад на Москворецком мосту или отличие московского таджика с метлой от питерского. Уже сорок пять лет, как автор пишет на языке – ином, нежели слышит в повседневной жизни: на улице, на работе, в семье. В этой книге языковая стихия, мир прямой речи, голосá, доносящиеся извне, вновь сливаются с внутренним голосом автора. Профессиональный скрипач, выпускник Ленинградской консерватории. Работал в симфонических оркестрах Ленинграда, Иерусалима, Ганновера. В эмиграции с 1973 года. Автор книг «Замкнутые миры доктора Прайса», «Фашизм и наоборот», «Суббота навсегда», «Прайс», «Чародеи со скрипками», «Арена ХХ» и др. Живет в Берлине.

Леонид Моисеевич Гиршович

Документальная литература / Прочая документальная литература / Документальное
Фердинанд, или Новый Радищев
Фердинанд, или Новый Радищев

Кем бы ни был загадочный автор, скрывшийся под псевдонимом Я. М. Сенькин, ему удалось создать поистине гремучую смесь: в небольшом тексте оказались соединены остроумная фальсификация, исторический трактат и взрывная, темпераментная проза, учитывающая всю традицию русских литературных путешествий от «Писем русского путешественника» H. M. Карамзина до поэмы Вен. Ерофеева «Москва-Петушки». Описание путешествия на автомобиле по Псковской области сопровождается фантасмагорическими подробностями современной деревенской жизни, которая предстает перед читателями как мир, населенный сказочными существами.Однако сказка Сенькина переходит в жесткую сатиру, а сатира приобретает историософский смысл. У автора — зоркий глаз историка, видящий в деревенском макабре навязчивое влияние давно прошедших, но никогда не кончающихся в России эпох.

Я. М. Сенькин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Книжный вор
Книжный вор

Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет – его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.Так девочка оказывается на Химмель-штрассе – Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора. Не то чтобы там была сущая преисподняя. Нет. Но и никак не рай.«Книжный вор» – недлинная история, в которой, среди прочего, говорится: об одной девочке; о разных словах; об аккордеонисте; о разных фанатичных немцах; о еврейском драчуне; и о множестве краж. Это книга о силе слов и способности книг вскармливать душу.

Маркус Зузак

Современная русская и зарубежная проза