Сидящее в нас. Книга третья

– Я знаю, что ей больно, – проворчала Челия, перестав гримасничать. – Не глухая. ЗУ не любит больных людей. Они противные. Но ему тоже не нравится, что Нанти больно. Так нельзя, – рассудительно добавила она. – Двуликих нельзя обижать. Это неприятно. От этого ЗУ аж перекорёживает. Пошли ей помогать, – затеребила она ворот пропылённой нянькиной куртки. – Чего расселась? И эти тоже уши развесили, когда Нанти больно, – пожурила она остальных Двуликих.

– Для неё это может быть небезопасно, – протянув руку, погладила демонюшку по голове Ринда. – Никогда себе не прощу…

– Да брось ты, – раздражённо пробурчала Стутти. – Нашла, о чём горевать. Да, пускай тока дёрнутся, етить их за ногу. Я им мигом рога пообломаю. Да и девки, как прознают о таком великом деле, своим пообломают. Всем миром угомоним. Ишь, тоже мне…

– Я хочу домой, – подслушав их мысли, жалобно пропищала демонюшка. – Я не хочу, чтобы эти ледянючие гады меня…

– Никто тебя не тронет, – почти по слогам отчеканила Ринда, вновь не донеся палец до подбородка. – У тебя тут целых четыре Двуликих. А в нашей крепости ещё три. Самых мудрых и сильных. Это Рааны пускай боятся тронуть тебя хотя бы пальцем. Ты что, не знаешь, что мы сильней вас?

– Ага, сильней, – не могла не признать известного факта Челия. – ЗУ вы очень-преочень сильно нужны. А я у него просто есть.

– Вот и умничка, – очнулась от своих невесёлых мыслей Нанти. – Да ты у нас при таких делах станешь всенародной любимицей. За тебя любой горой встанет.

– Я уже и писать умею, – мигом приободрилась Лиата, наслаждаясь нежными чувствами аж целых четырёх Двуликих. – Почти все буквы. Которые помню сразу, а не подсматриваю. А куда мы полетим? Я тут летать не умею. Чтобы быстро. Нужно медленно. Чтобы всё видеть и потом знать.

– Я покажу, куда, – улыбнулась ей Нанти.

И поднялась с холодного камня, на котором – за такое время – обычная женщина отсидела бы себе всё здоровье. Поднялись и Стутти с Риндой. Одна Таюли осталась сидеть в нерешительности. Убеждённость Двуликих, конечно, воодушевляла. Однако попытка представить себе, как на такое бесчинство отреагируют Рааны, не давало оторвать седалище от камня. От всей души хотелось, как следует, напугать её девочку: так, чтобы та немедля умчалась домой. Невыносимо хотелось знать, что она в безопасности. И бессовестно хотелось сделать это даже ценой лжи, которую она придумает для подруг.

– А сама говорила, что друзьям врать нехорошо, – упрекнула её Челия, совсем по-взрослому покачав головой. – А сама обманщица. Раньше, небось, не врала.

– И теперь не стану, – выдохнула Таюли, поднимаясь. – Ты права: нехорошо. Прости меня за эту слабость.

– Ты не бойся, – участливо улыбнулась демонюшка, поднимаясь над землёй и распуская щупальца окончательно осмелевшего ЗУ. – Я ж не дура. Если они полезут, сразу смоюсь домой. Я-то знаю, куда, – гордо вздёрнула она свой маленький носик. – А эти говнюки ничегошеньки не знают.

– И летать не умеют, – напомнила Ринда.

Она пристально смотрела на высунувшегося ОТ:

– Надеюсь, ты не станешь вмешиваться?

Безглазый удав сверкнул и пропал.

– Ну, вы давние знакомцы, – пробормотала Стутти. – Вам отваги не занимать. А у нас как с ней? – склонив голову, спросила она у собственного живота.

БАГ не вылез. Даже на мгновение. Стутти прислушалась к себе и облегчённо выдохнула:

– Перетерпит. Вот и молодчина. Чай, не в плен сдаёмся. Полетаем чуток для пользы дела, и всех делов.

ОТ, как и ожидалось, привычно вылез наружу, изобразил вихлястую пляску согласия, и убрался обратно.

– Станут кусаться, я вас брошу, – пригрозила Челия, когда одно из щупалец ЗУ осторожно поплыло к Стутти. – Прямо на землю. От вас одни сопли останутся.

– Такое чувство, будто ты её воспитывала по притонам, – усмехнулась Нанти, напряжённо следя за тем, как огненный удав обвивает её талию. – У меня так покойный батюшка не сквернословил. А у неё матушка в королевах.

– Она меня в притоны не таскала, – обиделась за няньку Челия. – ЗУ ей меня всучил уже испорченной. А Таюли хорошая. И воспитанная. Саилтах говорит: для того, чтобы испортиться, учителя не нужны. Оно само научается.

– Само научается только у очень умных девочек, – поспешила её успокоить Ринда, которую ЗУ оторвал от земли и медленно возносил вверх.

Очень своевременно. Демонюги чувствительны, как коты. Стоит Лиате распсиховаться, Рааньяры тотчас выпустят колючки. А едва они оскалятся, возможность спасти родных Нанти улетучится вместе с перепуганной демонюшкой.

В кои-то веки Таюли представилась возможность сделать что-то действительно стоящее. Не говоря уже о том, какой благодатью это обернётся для всех северян. Впрочем, так далеко заглядывать лучше не стоит. Одно дело узнать, что Лиаты превосходно справляются с лиловицей. Другое: убедить Раанов, что ради такой цели не грех и врага в дом впустить. Их заботы о людях так далеко не распространяются. Демонов увещеваниями о милосердии не пронять.