Сидящее в нас. Книга вторая

Раньше Таюли казалось, что да. Что-то же защищало душу всю её недолгую, но столь замысловатую жизнь. Даже издевательства в публичном доме, куда домашняя девушка низверглась после спокойной, надёжной жизни под крылышком отца, не выбили её из колеи. Во всяком случае, настолько, чтобы она совершенно потеряла себя. Разучилась страстно жаждать сохранения того чувства достоинства, каким одарил её Создатель. А позже укрепил и заповедал на всю оставшуюся жизнь отец.

То же чувство достоинства не позволило сбежать от Челии, хотя всё в душе буквально вопило от страха перед демоном. Ведь не тупая же, суеверная крестьянка, в самом деле – эта смешная напыщенная мысль не позволила трусливо смыться. Заставила остаться рядом с Лиатой и присмотреться к ней. И с Дэграном… тоже…

Впрочем, на этом всё и кончилось. Ритуал с Рааном даже не перевернул жизнь – безжалостно прикончил, сотворив на месте образовавшейся пустоты что попало. Вместо чего-то твёрдого и ясного внутри захлюпало вонючее болотце въедливой маяты, словно собственная душа окрысилась за что-то на хозяйку, развернулась и ушла. Отсюда и раздражение, то и дело налетающее роем кровожадной болотной мошки, чтобы искусать, извести нудным несносным зудением. И зарядившее зимними дождями озлобление, просветы в котором становились всё реже и реже.

Воспитанная девушка вполне в состоянии прятать всё это от людей очень глубоко и почти надёжно. Но ни один человек не способен делать это до бесконечности. Глубоко и надёжно? Этот колодец не бездонен. И в один прекрасный момент из него взметнётся такой фонтан перегоревших, перегнивших ошмётков некогда живых человеческих чувств, что…

Трудно и представить, во что тогда превратится Трёхликая, начинённая всесильными демонами. Нет, нет и нет! Ей непременно нужно избавиться от засевшей в душе дряни, пока она сама не стала дрянью – этого Таюли точно не перенесёт.

На этой тоскливой ноте её и прервали: разогнавшуюся в стремительном рывке торопыгу опоясали щупальцем и потащили назад. Опешив, она замолотила руками, пытаясь воспрепятствовать наглому насилию. Воспрепятствовать не успела: её подтащили к торчащей из воды светловолосой голове и бросили.

 – У тебя… совесть… есть? – задыхаясь, поинтересовалась Ринда. – Ты куда… рванула… оглашенная?

– Ой, – пискнула она, не находя слов для оправданий.

– Точно, что ой, – выдохнула Ринда и усмехнулась: – Ты уже придумала… что станешь делать? – вытянулась она в воде, поддержанная погасшим щупальцем ОТ.

– Нет. А ты?

– Тут и придумывать особо нечего, – досадливо скребя подбородок, признала Ринда и сощурилась на ближайший к ним военный корабль. – Одно понятно: на работорговцев не полезем. Нужно уничтожать вот такие. Сколько сможем Глядишь, без вояк и остальные передумают соваться на наш берег.

– Я тут подумала, – пришло в голову Таюли. – Даже если мы с тобой уничтожим военные корабли, сожрать всех, кто на борту, не выйдет. Лис прав: демоны не бездонны. Возьмут своё и успокоятся. А выжившие перейдут на другие корабли.

– Но военные мы всё же пустим на дно, – заупрямилась Ринда. – Подожжём и…

– Чем? – не удержалась Таюли от ехидцы. – У меня для этого есть ЗУ.

– А сколько силы нужно твоему ЗУ, чтобы сжечь корабль? – ответила самоуверенной усмешкой Ринда.

– Много, – признала Таюли, а потом и сообразила: – После чего ему придётся их снова восстанавливать.

– Во-от. И ОТ с ДЭГ потратят кучу сил.

– На что?

– Сейчас узнаешь, – мстительно осклабилась Ринда.

И поделилась своим планом, до которого у Таюли так руки и не дошли.

Вскоре она вынырнула на поверхность вблизи военного корабля. И со всей старательностью взялась изображать погибающую деву, обессиленную в борьбе с морем. Вопреки её ожиданиям, эти подлецы соизволили заметить утопленницу лишь у самого борта. И вскоре на их палубе тряслась и блеяла… «жертва похищения подлыми, мерзкими негодяями из Дукреба». Её южные чёрные глазищи и такие же волосы не оставляли сомнений, что бедняжку умыкнули с юга.

Больше всего Таюли с Риндой опасались, что изголодавшиеся без женщин моряки с ходу попытаются обрадовать себя такой соблазнительной добычей. Потом Двуликая сообразила, что за четыре дня плавания невозможно настолько изголодаться, чтобы первым делом не поинтересоваться, кого же они выловили. Трёхликая же убедилась в этом воочию, ибо первым делом её потащили к капитану. А тот имел наглость понравиться ей с первого взгляда, что лицом, что манерами.

Очень приятный и явно умный мужчина. Просто ужасно сидеть завернутой в услужливо предоставленное покрывало, пить вежливо преподнесенное вино, оценить тактичное терпение мужчины, не кинувшегося её пытать с первой минуты… И пытаться придумать, как бы его заставить пролить священную кровь Трёхликой – чтоб ей сгореть! Да ещё и результат неизвестен: запишет этот паршивый кусок демона хозяина каюты в злодеи или уличит её в подлоге? Не самой же кидаться на такого симпатягу.