Сигизмунд: Вечный крестоносец

Это был человек, его плоть иссохла до костей, руки были привязаны к туловищу путами из сверкавших зелёно-чёрных камней. Швы закрыли его веки, а чёрный пепел окружил глазницы и размазался по щекам. Сигизмунду показалось, что он видит, как кровь бьётся в пронизывавших прозрачную кожу венах. Огонь и осколки от взрывов болт-снарядов вращались вокруг фигуры, расплющиваясь в светившиеся обручи. На секунду существо застыло, видение, повисшее в воздухе, вырезанное из страхов и мифов человечества.

Затем время превратилось в хаос. Вращавшиеся по орбите кольца огня и осколков устремились вперёд. Огненный круг попал в Имперского Кулака. Раздался звук, похожий на звук ленточной пилы, вгрызавшейся в сталь. Кровь хлынула фонтаном, превращаясь в пепел. Из-за спины Сигизмунда луч красного света врезался в Сингулярность, когда её световая оболочка начала закрываться. Сингулярность задрожала, окутанная сиянием и мерцанием ночи. Шквал болт-снарядов ударил в неё сбоку. Она забилась, как насекомое в перевёрнутом стакане. Из неё сверкнула молния, яростно вонзаясь в воздух и землю. Сигизмунд увидел, как её свет на мгновение мигнул, и фигура внутри Сингулярности чётко предстала перед ним. Рот шевелился, как будто начинал складывать слова. Стук сердец в груди Сигизмунда напоминал остановившийся барабанный бой.

Он выстрелил один раз. Болт попал Сингулярности в верхнюю часть туловища и разнёс плечи, шею и череп на куски. Высокая нота, похожая на звук бьющегося стекла, пронзила пределы слышимости и украла шум битвы. Потом была только тишина и узор из разорванных каменных бусин, падавших в грязь.

Сигизмунд уже двигался вперёд, готовый стрелять, даже когда восставшие мертвецы снова превратились в кровавую жижу. Он почувствовал, как успокоилось биение сердец. Это было почти умиротворение. Он посмотрел вниз. Останки Иска лежали под падавшим градом. Он посмотрел вверх, а затем вокруг. Воины в жёлтом стояли вокруг него, покрытые грязью и кровавой слизью. Завеса тумана перед ними поредела, как будто смерть Сингулярности разорвала его ткань.

То, что от неё осталось, лежало на земле на краю траншеи: кусок челюсти и черепа, по-прежнему прилипшие к части рёбер и плеча, из которых тянулась в грязь неповреждённая рука. Теперь она не выглядела так, как будто принадлежала чему-то странному или ужасному. Она была похожа на руку того, кто прожил короткую жизнь, которая истощила плоть под кожей.

Ранн подошёл к нему. Град начал падать в виде отвратительно пахнувшей розовой слякоти. Где-то выше пульсировали цепочки молний. Последовавший за этим гром смешался со звуком взрывов боеприпасов.

— Отличное убийство, — прорычал он.

— Они делают их такими, — сказал Сигизмунд, указывая на останки. Он посмотрел вверх, туда, где в редевшем тумане виднелось подножие скрытой бурей горы. — Правители этого города, они сделали эти… Они сделали их из своих. Когда-то это были их дети.

Ранн пошевелился.

— Теперь они чудовища, — сказал он.

На краю экрана шлема настойчиво запульсировала руна. Данные начали падать водопадом перед глазами, и вокс затрещал, когда прерываемые статикой голоса заполнили уши. Подготовленные и тренированные органы чувств уже обработали изменившийся приказ ещё до того, как он моргнул. В его сознании появились новые цели и условия боя. Это было больше похоже на дыхание, чем на мышление, его разум впитывал информацию в одно мгновение.

Он бросился бежать, Ранн и остальные из отделения последовали за ним. «Лэндрейдеры» подошли сзади, взметая в воздух грязь и кровь. Танки не сбавляли скорости. Сигизмунд и Ранн ухватились за поручни на корпусе одного из них и вскарабкались на ограждения гусениц.

Внезапная волна давления ударила Сигизмунда в спину, и его голова дёрнулась вверх, когда низко над ними пролетела четвёрка «Штормовых орлов». Он видел, что штурмовые двери уже открыты. Воины легиона стояли в проёмах, вцепившись в корпус, с оружием в руках. На плече каждого воина и на корпусах кораблей свирепо встала на дыбы красная гончая, оскалив зубы.

— Они спустили Гончих Войны, — сказал Ранн, его голос был криком на фоне какофонии машинного шума и грома. — Это больше не битва — это казнь.

Имперское возмездие обрушилось на горный город в ускорявшейся последовательности атак: VII и XII легионы нанесли узкий удар, за которым последовала тяжёлая пехота Храдлийских Драгун в сине-жёлтых панцирных доспехах, взводы ближнего боя Инфералтийских Гусар и бронетехника Арталского десятого.