Сияющий Алтай. Горы, люди, приключения

Как назло, случилось это прямо посреди ледяного быстрого Аккема, на широком броде неподалеку от аккемовского устья. На моих ногах сухие горные ботинки, и мне совсем не хочется на пятой минуте похода соскакивать в них в воду. А после того долго сушиться и ходить по осенним горам с мокрыми ногами. Поэтому я, цепляясь за съехавшее седло, зависаю на правом боку своего карего коняги и вишу так почти вниз головой. Я кричу проводникам, чтобы поскорее меня выручали. Сергей оборачивается, мгновенно соскакивает с лошади (он уже успел перебрести реку) и бежит ко мне. У него на ногах резиновые сапоги, и он несется ко мне, прыгая по скользким камням и съезжая с них в невысокую воду.

Сергей подхватывает меня снизу, одновременно поддерживая тяжелые сумины. Он старается, чтобы все это не съехало окончательно под пузо застрявшего посреди реки коня. Мой карий трусливо озирается по сторонам и стрижет ушами. Однако ж, как мы с Сергеем ни старались, мне все равно приходится вставать в холодную воду. Я вытаскиваю ноги из стремян, повисаю на шее коня и шагаю обоими ботинками в ледяную воду, утонув в ней сразу по голень. Сергею тоже достается – вода заливается внутрь его коротких сапог. Когда мы выходим на правый берег Аккема, из моих ботинок вытекает вода, а Сергей разувается и выливает воду из обоих сапог.

Почему вдруг внезапно взяло и съехало мое седло? Все очень просто. Лошади не любят, когда их седлают. Это ясно как день – кому из нас понравится подготовка к изнурительной, тяжелой работе? Каждое утро им затягивают на пузе тугие подпруги, по три штуки на каждое лошадиное брюхо, крепко притягивая ремнями к спине коня седло. Дальше на седло вяжутся тяжелые сумины, рюкзаки, палатки и всякая мелочь. И в довершение всего громоздится сверху седок. Когда с утра лошадь седлают и тянут ей тугие ремни, она сытая и отъевшаяся за ночь. Ее большое брюхо надуто как мячик, а бока лоснятся. Вечером же, после долгого трудного перехода, круглые бока сдуваются, конь теряет за день тяжелой работы десятки килограммов веса, которые отчасти и восполняет потом ночной пастьбой. Когда утром хозяин, кряхтя и упираясь, тянет вверх кожаные подпруги, хитрые и опытные кони часто дуются.

То есть нарочно набирают в себя побольше воздуха, надувая им посильнее свой круглый живот. Это простая и эффективная хитрость – хозяин думает, что подпруги затянуты во всю силу, но как только он отходит в сторону, конь сдувает лишний воздух из пуза и ремни ослабевают. Подпруги перестают давить и сжимать его бока и спину. Натяжение ремней смягчается, и поэтому седло может легко съехать вокруг корпуса лошади вбок и вниз вместе со всей поклажей и седоком. Что со мной и случилось прямо посреди Аккема. Это был хороший урок. Я крепко запомнил, что мой конь каждое утро таким вот образом дуется. И всякий раз, прежде чем вскочить в седло, проверял и дополнительно подтягивал подпруги. А также неоднократно проверял ремни в течение дня на остановках.

Ороктойская тропа – одна из самых известных и оживленных на всем Алтае. Тропа эта – самый популярный путь от Катуни к Белухе. Обычно дорога от Катуни до Аккемского озера занимает два дня – что для конных, что для пеших. Из-за большого потока людей тропа эта широкая, набитая, сравнительно несложная. Сначала дорога идет легким подъемом правым берегом Аккема, около часа пути от устья. Затем поворачивает влево в ущелье вдоль русла маленькой речки Ороктой, правого притока Аккема. И поднимается дальше вверх косогорами и лесом, постепенно становясь все круче. Последние минут сорок подъема тропа проложена серпантином по кедровому лесу круто вверх.

На вершине этого склона тропа выходит на гребень хребта на высоту 2300 м, в заросли карликовых берез и кедров.

Там, на гребне, мы встречаем земляка Сергея и Николая из Катанды. Он едет нам навстречу на коне, а за ним тащится прилетевший из Москвы усталый «трофейный» охотник. Они едут с пустыми руками, очень мрачные. Сергей что-то негромко спрашивает, земляк разводит руками и только огорченно качает головой. У нас портится настроение. Мы понимаем, что охота у встречных не заладилась. И что они уже объехали перед нами арысканскую тайгу, никого в ней не найдя. Куда же и зачем тогда мы едем? – поневоле думается нам.

Но выбора у нас нет. И, поскучневшие, мы едем дальше тем же высоким гребнем чуть выше границы леса. День стоит все такой же яркий и солнечный. С гребня перевала открылся весь Катунский хребет с Белухой в центре. Белуха сверкает обоими своими пиками, круто вниз от них падает фиолетовым покрывалом Аккемская стена, блистают ледники. Над острыми зубцами снежного хребта замерло темно-синее небо. А ниже белоснежных снегов и ледников расстелилась на многие километры вокруг темно-зеленая кедровая тайга.