Сияние

Он поднял канистру и направился к снегоходу. Его сознание то вспыхивало, то меркло, показывая ему фрагменты происходившего, как обрывки любительской киноленты, но не давая увидеть картину целиком. В одном из таких эпизодов он вроде бы ставил снегоход на полозья и падал на сиденье, запыхавшийся, не в состоянии пошевелиться. В другом – закреплял лентами полупустую канистру. Голова раскалывалась от бензиновых паров (и, вероятно, схватки со львом). Рядом с собой он увидел в снегу отверстие, из которого поднимался пар, и понял, что его вырвало, но совершенно не представлял, когда именно это с ним случилось.

Мотор снегохода не успел остыть, и машина завелась с пол-оборота. Холлоран дернул рукоятку газа, и снегоход тронулся резкими рывками, которые только усугубили мучительную головную боль. Поначалу его пьяно мотало по дороге из стороны в сторону, но потом Холлоран догадался привстать на сиденье так, чтобы лицо оказалось выше лобового стекла, и холодный жесткий ветер помог ему прийти в себя. После чего он решительно прибавил газ.

(Где же остальные животные из изгороди?)

Этого он не знал. Но по крайней мере теперь он не даст застигнуть себя врасплох.

Перед ним возвышался «Оверлук», освещенные окна второго этажа отбрасывали на снег желтые прямоугольники. Ворота при въезде оказались заперты на замок, и Холлоран с неохотой вылез из седла снегохода, внимательно оглядевшись и моля Бога, чтобы связка его ключей не вывалилась из кармана, когда он доставал зажигалку… но нет, она оказалась на месте. В ярком свете фары снегохода он перебрал ключи, нашел нужный и снял навесной замок, дав ему упасть в снег. Сначала ему показалось, что открыть ворота все равно не удастся; он принялся яростно раскапывать руками заваливший одну из створок снег, стараясь не обращать внимания на пытку головной болью и постоянный страх, что еще один лев может незаметно подкрасться сзади. Наконец он сдвинул створку на полтора фута, что позволило упереться спиной в стойку и толкать сильнее. Когда ворота открылись еще на два фута, образовавшегося пространства оказалось достаточно, чтобы снегоход прошел внутрь.

И почти сразу в простиравшемся перед ним полумраке Холлоран различил движение. Животные из ограды – все до единого – выстроились вдоль террасы «Оверлука», загораживая как вход, так и выход из отеля. Львы расхаживали. Собака стояла, упершись передними лапами в нижнюю ступень.

Холлоран дал полный газ, и снегоход устремился вперед, оставляя за собой широкий снежный шлейф. В квартире смотрителя, услышав пронзительное жужжание мотора, Джек Торранс на секунду высунул голову в окно, а потом из последних сил поспешил выбраться в коридор. Сучка теперь не имела особого значения. Сучка могла подождать. Первым на очереди был этот грязный негритос. Этот мерзкий вонючий ниггер, который совал свой нос куда не следовало. Сначала он, потом сынок. Он им всем покажет. Он докажет им… Докажет, что выкован из самой качественной управленческой стали!

А снегоход мчался все быстрее и быстрее. Отель тоже словно летел ему навстречу. В лицо Холлорану валил снег. На мгновение фара высветила морду зеленой овчарки с пустыми и темными глазницами.

Собака отпрянула в сторону. В плотном строю животных образовалась брешь. Собрав оставшиеся силы, Холлоран навалился на руль снегохода и перед самой террасой описал крутой полукруг, рискуя перевернуться. Задняя лыжа задела ступень. Холлоран выскочил из седла и бросился вверх по ступеням террасы. Споткнулся, упал, успел подняться. Зарычала собака – у него в голове, – казалось, гнавшаяся за ним по пятам. Что-то вцепилось в плечо куртки, но он уже стоял на террасе в узком коридоре, прокопанном Джеком, в полной безопасности. Зеленое зверье было слишком массивным, чтобы протиснуться туда.

Он подошел к двустворчатым входным дверям и снова принялся искать нужный ключ. Но ключ не потребовался. Стоило повернуть ручку, как двери легко открылись. Он ворвался внутрь.

– Дэнни! – выкрикнул он хрипло. – Дэнни, где ты?

В ответ не донеслось ни звука.

Холлоран внимательно осмотрел вестибюль, и когда его взгляд упал на подножие широкой лестницы, у него невольно перехватило дыхание от ужаса. Ковер перед лестницей был буквально пропитан кровью. Рядом валялся лоскут розового махрового халата. Кровавый след вел наверх. Перила были забрызганы красным.

– О Боже, – пробормотал он, а потом снова начал кричать: — Дэнни! ДЭННИ!

В отеле царила тишина, но в ней он мог слышать неуловимые отголоски эха, как будто издевавшегося над ним.

(Дэнни? Кто такой Дэнни? Кто-нибудь знает этого Дэнни? Мы что, в прятки здесь играем? Какой еще Дэнни? Убирайся отсюда, черномазый! Никакого Дэнни здесь нет и никогда не было.)

Господи Иисусе, неужели он прошел через столько испытаний лишь для того, чтобы немного опоздать? Неужели все кончено?