Сияние Авроры

«Твой отец сдержал на Кирейне флот, вдвое превосходящий его по численности. Это было наше крупнейшее поражение за всю войну. Познай своего врага, Тайлер Джонс».

«Я не…»

«Джерико Джонс стал контр-адмиралом меньше чем за год после победы. Рожденный и воспитанный воином, он полностью разгромил лучших представителей Воерожденных и стал причиной потери нашего доминирующего влияния во Внутреннем совете Сильдры. И все равно подал в отставку. Сделался самым ярым сторонником мира в вашем Сенате. С чего вдруг такая перемена?»

Я понятия не имею, к чему она клонит. Но что-то в ее взгляде вынуждает меня дать пояснения.

«Об этом он произнес речь в 2367 году, – говорю с переполняющей меня гордостью. –

Ее до сих пор изучают в Академии Авроры. “Я не могу и дальше смотреть в глаза своим детям, осознавая всю несправедливость убийств чужих детей”».

Она фыркает:

«Красивая ложь».

Я ощетиниваюсь:

«Думай, что говоришь о моем отце, Саэдии».

«Когда я впервые соприкоснулась с твоим разумом, ты сказал, будто не знал, что обладающие даром Путеходцев способны телепатически общаться с другими людьми».

Я пожимаю плечами:

«Я действительно не знал».

Саэдии качает головой, и легкое презрение вплывает в мое сознание, несмотря на все ее попытки его сдержать.

«Все потому, что мы не способны общаться с другими людьми, Тайлер Джонс. Лишь с теми, у кого есть дар».

Внутри меня все переворачивается.

«Я не…»

«Я Воерожденная по рождению и по чести, – говорит Саэдии. – Но… несмотря на ненависть к матери, все же унаследовала некоторые ее таланты. – Она встречается со мной глазами, их блеск напоминает стекло. – И, похоже, твоя мать тоже наделила тебя даром».

От этой мысли у меня перехватывает дыхание. Сердце грохочет в груди, голова идет кругом. Я пытаюсь ухватиться за нити в своем сознании, сплести их в гобелен, имеющий хоть какой-то смысл, пока Саэдии продолжает сверлить меня холодным, недружелюбным взглядом.

Мы никогда не знали нашу маму – я часто спрашивал о ней, но папе было очень больно говорить на эту тему. А я не хотел давить. Думал, у нас еще вся жизнь впереди, чтобы узнать, что с ней случилось. Куда она делась.

Только отец на много месяцев пропал в тылу врага. Должен признать, мне всегда казалось странным, как из величайшего противника сильдратийцев он превратился в человека, больше всех ратующего за мир. Наверное, в глубине души мне хотелось его боготворить. Благородный герой войны начал уважать врага, с которым сражался. Понял, что все мы, в некотором смысле, одинаковы.

Но было бы гораздо разумнее, если бы…

Пока он находился в плену, он мог…

Быть близнецами так забавно. Иногда мне кажется, я знаю, что скажет сестра, прежде чем она это произнесет. А она порой, клянусь, может угадать мои мысли, только взглянув на меня. В детстве мы со Скар были не разлей вода. Отец говорил, мы даже изобрели собственный язык еще до того, как научились говорить. К тому же Скарлетт непроизвольно читает людей, как книги – словно способна буквально залезть к ним в голову…

– Дыхание Творца, – произношу я вслух.