Сияние Каракума (сборник)

Удивляюсь терпению хозяев дома. Меня бы следовало взять за шиворот, потрясти хорошенько и выкинуть из ворот дома. Конечно, они не принимали меня всерьёз, а может, здесь сыграло роль обычное туркменское гостеприимство, — не знаю. Но поступили со мной по-человечески: доставили в общежитие на машине, помогли дойти до комнаты.

Я был сильно пьян и всё же запомнил, что за рулём машины сидела Гуль. Ну что за девушка!

Нужно ли говорить, что несколько дней после этого я избегал встреч не только с Ниязом Сахадовичем, но и с Гуль. Однако, как говорят, мир тесен, тем более, что курсы наши находились в одном здании.

Каково же было мне, когда Гуль на мою виноватую улыбку не ответила даже взглядом! Я ожидал всего, но такого?..

— Проклятая водка! — казнил я себя, проклиная и тот вечер, и своё бахвальство. Тоже нашёл чем хвастаться — водку стаканами пить! Теперь всё пропало. Своими руками загубил счастье, что само давалось в руки. Ну где ещё найдёшь такую девушку? А родители её? Они приняли тебя, как уважаемого культурного человека. Кажется, даже намекнули, что не прочь принять в свою семью, а ты?! Всё единым махом выбросил псу под хвост!

Правильно говорят: человек сам кузнец своего счастья. А где теперь оно, твоё счастье? Ты ведь не собираешься быть учителем. Пет? Ах да, ты же писатель! Ну, а чтобы писать романы (они пишутся годами) тебе, ко-нечно, нужны условия — квартира там, ну и чтоб о хлебе насущном не думать, верно? Вот тут жениться на Гуль было бы в самый раз. Девушка через год заканчивает университет, сможет сама о себе позаботиться. Дом у них большой, просторный. Теперь эти мечты ни к чему. Всё кончено. Навсегда.

Раскаяние не покидало меня. Не знаю, как я прожил месяц. Что сделать, чтобы вернуть расположение Гуль? Пойти, упасть на колени и просить прощения? Смешно. Просто заговорить, словно и не было ничего? В ответ получишь презрительный взгляд, а то и ещё что похуже.

Так и не приняв никакого решения, я однажды набрался мужества (или нахальства, считайте как хотите), подошёл к знакомой калитке и постучал.

В ответ — тишина. Может, никого нет дома?

Я постучал сильнее. Дом будто вымер.

«Не хотят открывать мне», — мелькнула мысль. Я повернулся и пошёл прочь. И тут услышал голос Гуль:

— Кто там? Заходите, калитка не заперта.

Увидев меня, она улыбнулась.

— А, это ты! Заходи же, чего стоишь?

Вот как всё просто, оказывается. У них и в мыслях не было обижаться на меня. Какие милые люди!

Гуль помогала матери накрывать на стол, Нияз Сахадович стал занимать меня разговором. Мне было неудобно, что я заставил их беспокоиться и я счёл нужным сказать об этом.

— Ну что ты! — успокоил Нияз Сахадович. — Мы рады, что ты заглянул к нам.

— Верно, верно, — поддержала его Гуль. — Я тоже рада, а то с этими занятиями закружились и вовсе не видимся! (Вот чертовка! Будто и не она отпугивала меня своим суровым взглядом!)

Я принял условия игры и сказал:

— Да, дел сейчас много.

На этот раз они угощали меня яблоками, виноградом.

— Это всё из нашего сада!

Я пробовал, нахваливал, но из головы не шла мысль: надо извиниться!

Наконец я улучил минуту и, запинаясь, сказал:

— Я прошу… В тот раз много пил… Прошу извинить… Это случайно.

Нияз Сахадович снисходительно рассмеялся:

— Молодость, молодость!.. Мы тоже когда-то были молодыми.

И уже строже добавил:

— Только во всём нужно соблюдать меру, а? Мёд, если его есть ложками, тоже может повредить.

О многом мы говорили в тот вечер. Я был очень благодарен этим людям. Они не осудили меня, а наоборот, приняли как самого близкого (почти родного) человека.

Когда я собрался уходить, Гуль вызвалась проводить меня до калитки.

— Пойдём в дом, я возьму платок. Прохладно, — позвала она.

Мы вошли в просторный коридор. Быстро пройдя по нему, Гуль распахнула дверь в одну из комнат и поманила меня.

Холодея, я подошёл. Она втолкнула меня в комнату и закрыла дверь.

— Вот, смотри!

Я огляделся. Комната была большой, светлой. Пол и стены блестели (видно недавно покрашены). Мебели мало, но диван, письменный стол, кресла — всё было в современном стиле. Дверь направо вела в другую комнату.

Заметив мой взгляд, Гуль пояснила:

— Там спальня.

И вдруг, словно боясь, что я не так пойму, она смущённо проговорила:

— Это наши комнаты!..

Я застыл: «Наши?!»

Гуль глянула на меня и ещё больше покраснела.

— Ты не думай… Если не хочешь… В общем, я уговорю и маму, и папу.

Кто-то сказал, что от счастья можно умереть. Значит, я должен был в ту же минуту упасть бездыханным. Но я был почему-то жив. Жив! Малого того, я держал в своих объятиях девушку, которая только что призналась мне в любви!

— Гуль, цветок моей любви! — шептал я. — Дорогая моя!..

Ну, можно ли быть более счастливым, чем в те дни?

Самая красивая девушка была моей. Удобная большая квартира, машина… Теперь это приблизилось настолько, что могло стать частью моей жизни.

Я шёл быстрым шагом к университету. Опаздывал на первую лекцию. Как вдруг услышал сзади торопливое постукивание каблучков. Оглянулся: Гуль!

— Как ты быстро ходишь, — еле переводя дух, сказала она. — Еле догнала.

— Извини.