Сияние луны

Вы должны постоянно искать внутри: “Все ли со мной так же, как раньше? Все ли идет так же, как раньше?” Имена могут меняться, все может меняться, но если ваше внутреннее отношение ко всему не изменится, если оно будет оставаться таким же, как раньше, если все будет казаться таким же, как раньше, поймите, дживанмукта далека от вас, проблеск истины далек от вас.

Смысл проблесков истины в том, что взаимоотношения между вами и миром меняются. Мир остается тем же, как раньше, а взаимоотношения с ним меняются только тогда, когда меняетесь вы сами.

Счастье и все подобное составляет прарабду, накопленный прошлый опыт деятельности, потому что все плоды - результаты прошлой деятельности. Если бы не было деятельности, не было бы плодов.

Точно так же, как деятельность во сне прекращается после пробуждения, подобным образом прошлая деятельность накапливается за миллионы лет и растворяется мгновенно после того, как вы узнаете, что вы есть Браман.

Счастье и страдания приходят к вам благодаря прошлой деятельности. Поэтому не думайте, что физические страдания или счастье не случатся с теми, кто освободился еще при жизни.

Рамана Махарши умер от рака. Это приносило ему много боли, естественно. Это очень сильная болезнь, и не было способа, посредством которого можно бы было избежать этой боли. К нему приходило много врачей, они были сильно удивлены, потому что все его тело было окутано болью, но в его глазах не было никаких признаков боли. Его глаза оставались такими же безмятежными озерами, как и раньше. Через его глаза видна была только свидетель, душа. Смотрела свидетель, душа, она наблюдала.

Врачи спрашивали у него: “У вас, должно быть, очень сильно болит?” Рамана отвечал: “Да, болит очень сильно, но это происходит не со мной. Я осознаю великую боль, которой окутано мое тело, я знаю, что мое тело страшно болит. Я вижу это, но это происходит не со мной!”

В умах этих врачей и в умах многих других людей, которые имели с ним дело, появлялся вопрос: “Как у такого человека, как Рамана, мог быть рак?” Эта сутра отвечает на этот вопрос. Счастье и страдание происходят с телом, даже с теми, кто освобожден еще при жизни, потому что это связано с прошлой деятельностью и с впечатлениями, они связаны с тем, что вы делали раньше перед тем, как стали пробужденными.

Поймите это так: если я посадил какие-то семена в поле, а потом стал просветленным, семена обязательно прорастут. Если я останусь спящим, семена также прорастут, расцветут и дадут плоды. Теперь они также прорастают, цветут и приносят плоды. И сохранится только одно отличие: если бы я все еще спал, я бы думал, что это мое растение, и прижимал бы его к груди. Но после того как я пробудился, я понимаю, что эти семена были посажены давно, теперь они обретут свое предназначение, ничто из этого не принадлежит мне, я просто буду оставаться свидетелем. Если бы я спал, я бы собрал урожай, приготовил новые семена, чтобы иметь возможность посадить их в следующем году. После того как я пробудился, я остаюсь просто свидетелем: семена прорастают, цветут, плодоносят, но я не собираю их. Эти плоды будут расти, падать сами и умирать. Мои взаимоотношения с ними нарушаются. Раньше я должен был посадить их снова, а теперь я больше не буду этого делать. Таким образом, дальнейшие взаимоотношения не поддерживаются.

Поэтому счастье и страдания также приходят к освобожденным существам, но освобожденный знает, что это часть цепочки прошлой деятельности, и теперь он больше не имеет к ним никакого отношения. Он будет просто оставаться свидетелем.

Когда кто-то приходил и предлагал цветы к стопам Раманы Махарши, он просто продолжал наблюдать: это, должно быть, была цепочка прошлой деятельности, которая вдохновляла этого человека срывать или покупать цветы и предлагать их Раману Махарши. Но Рамана не принимал этого почтения, которое давал ему этот человек, который приносил цветы. Если бы он принимал, началось бы путешествие к новой деятельности. Он не мешал человеку предлагать ему цветы, он не говорил: “Не выражайте мне свое почтение, не предлагайте мне цветов и не прикасайтесь к моим стопам!” Он не мешал им, потому что, если бы он мешал, это бы также стало деятельностью, началась бы другая цепочка деятельности.