Сияние твоего сердца

Асиано снова как-то странно на меня смотрит, как тогда, при первом нашем разговоре о ней, и я снова не улавливаю его настроения. Похоже, что он… смеется надо мной?

– Мария Росси тут ни при чем, но, если хочешь, мы поговорим о ней после конференции. Поверь, сейчас это не так важно, куда важнее то, что тебе нельзя быть на виду. Будет лучше, если ты некоторое время проведешь в каком-нибудь подходящем месте.

– Например?

– В Альпах есть один хороший центр…

– Центр чего?

– Восстановления душевного здоровья.

– То есть психушка?

– Нет. Пожалуйста, перестань называть такие учреждения этим словом. Это пережиток прошлого и причиняет боль тем, кому нужна помощь.

– А по-моему, психушка – она и есть психушка, нравится это ее обитателям или нет.

Асиано прикрывает глаза, стараясь погасить вспышку гнева. Это делают только лампириды и иногда обычные люди. Дискорды же, наоборот, когда злятся, смотрят прямо на жертву – так ей передается наша тьма.

– В этом центре есть разные программы. – Он говорит тихо, с бесконечным терпением, потом снова делает глубокий вдох. – В том числе для таких, как ты. Для тех, чья тьма способна отнимать жизни. Ты могла бы провести там пару месяцев, отдохнуть, пообщаться с себе подобными. Там хороший климат, прекрасная еда, экскурсии, пикники на природе…

И тут я взрываюсь:

– Пикники?! Вы что, смеетесь? Я не дам упрятать меня в дурдом. Кроме того, я ничего не сделала.

– Хорошо, позволь тебе напомнить – на прошлой неделе ты чуть не убила Лучано. И, если бы он сам не был дискордом, он бы умер. А потом ты использовала свою силу, чтобы причинить вред незнакомой девушке, которая только чудом отделалась легкими травмами. К тому же тот случай с твоей одноклассницей, Викторией, наводит на мысли о том, что…

– Ох, подумаешь! Вам просто нужен повод, чтобы упрятать меня в палату без окон с войлочными стенами. Вы просто боитесь. А если вы так боитесь, то не надо было соглашаться на просьбу Сары. Она знала, с кем имеет дело. А вот вы, по-моему, все еще не поняли. Я не человек. Я монстр.

– Ты не монстр, Сэйнн. Ты хотела бы казаться монстром, но ты просто маленькая одинокая девочка, которая не знает, что ей делать.

– Ну почему же. Знаю.

Асиано не успевает ничего спросить, когда я поднимаю руку, в которой все еще держу ампулу, и разжимаю пальцы. Она падает, сверкая в рассеянных лучах дневного света, потом еще секунда – и тончайшее стекло разбирается о серый ламинат, капли золота летят во все стороны, как искры от костра, и так же быстро гаснут.

Наверное, еще можно все решить мирно. Попросить прощения, попробовать договориться или в крайнем случае просто пообещать, что буду вести себя хорошо, и улизнуть по-тихому. Но я уже не вижу в этом смысла. И говорю:

– Теперь я понимаю отца, моего настоящего отца. Да, его поступок был диким даже для нас, но он, по крайней мере, остался верным своей природе, остался собой. И я останусь. Даже если мне ради этого придется умереть.

Я уже распахиваю дверь в коридор, когда Асиано говорит:

– Сэйнн, ты погибнешь. Ты совершаешь ту же ошибку, что и твой отец. Риккардо тоже воображал себя свободным и всесильным, он считал, что тьма защитит его. Но что-то пошло не так…

На пороге я оборачиваюсь. Если бы взгляды можно было метать, как ножи, я бы убила Асиано.

– Это потому, что он не прикончил ту врачиху, кто бы она ни была. А жаль.

И ухожу. Он не пытается меня остановить.

* * *

В тот день уроки закончились рано, еще до обеда. Не помню почему – кажется, кто-то из учителей заболел. Как обычно в таких случаях, я решила не ехать сразу домой – родители мне не обрадуются, да и погода была слишком хорошая, чтобы сидеть дома. Солнечный весенний день – редкая удача, глупо ею пренебрегать.

У меня были деньги – три с половиной евро, остаток тех, что тетя подарила мне на Рождество. На такую сумму ничего особо не купишь, поэтому я долго думала и решила потратить их на вафлю. На горячий шоколад, конечно, не хватит, но и так неплохо.

Я доехала на велосипеде до городского парка, где в киоске продавали вафли. Викторию я заметила, уже когда мою порцию готовили, иначе, может быть, все сложилось бы по-другому. Я не боялась их, но я просто хотела спокойно поесть. Но я слишком долго выбирала между шоколадным сиропом и ванильным, а при виде нарезанной ломтиками клубники совсем потеряла бдительность. Виктория меня тоже заметила. Она и ее подруги сидели за деревянным столом под навесом, недалеко от киоска. Они уже съели вафли и теперь просто болтали. Дождавшись, пока моя будет готова, я протянула продавщице монетки, а сама одной рукой подхватила картонку с горячей вафлей, а другой нащупала в кармане джинсов ключ от велосипедного замка. Велосипед я оставила у ограды и изначально собиралась потом пройтись пешком вдоль канала и съесть вафлю где-нибудь на лавочке под деревом, но теперь решила убраться. И ничего, что придется ехать, держа вафлю в одной руке, – местные и не такое умеют, они часто даже завтракают на велосипеде.