Сихирити

Никита отложил диктофон и задумчиво посмотрел в стену. Поджал нижнюю губу. Вот кем, оказывается, был его предшественник. И вот, куда он подевался. А Туди говорил, что не срослось. Бизнесмен подобрал диктофон. Несколько мгновений повертел в руках, а потом бросил в дальний угол пещеры.

Взял факел и вышел.

* * *

Поселение сихирти жило обычной жизнью. Старики следили за самыми маленькими, женщины занимались домашними заботами, мужчины что-то мастерили, ухаживали за лошадьми.

Изо дня в день Никита видел эту картину, и каждый раз не мог понять механизм этого муравейника. Почему он работал как часы? Не было лодырей, халявщиков, бездельников. Каждый член общины трудился на всеобщее благо. И все жили счастливо. Почему люди так не могут? — не единожды думал Никита.

На берегу озера встретил Сиси. Племянник императора сидел раздетым и тоскливо вглядывался во тьму над водой.

«Словно влюбленный, взгрустнувший об ушедшей ненаглядной», — подумал бизнесмен.

Рядом с надсмотрщиком лежал кусок хозяйственного мыла.

— Тебе чего Шершень? — задумчиво поинтересовался Сиси.

Никита остановил взгляд на мыле. Такая привычная и обыденная вещь, на которую бы в прошлой жизни не обратил внимания, неожиданно завладела всем сознанием. Попытался вспомнить, когда в последний раз купался с мылом, а не полоскался в тёплой воде озера. Выходило, что в то самое утро, когда был большим человеком, а вокруг бурлила Москва. Постарался представить, сколько времени прошло с тех пор. Жизнь в подземелье проходила странно. Мог пройти месяц, а мог и год. Никита не удивился бы ни одному из ответов.

— Шершень, скотина тупая, ты оглох? — Сиси потянулся за плёткой, но орудие осталось в пещере. — Я тебя спрашиваю, зачем припёрся?

— Искупаться, — хозяин «Схватишек» не мог оторвать взгляд от куска хозяйственного мыла. Быстро скинул пончо. — Можно взять? — и, не предполагая ничего худого, потянулся к мылу.

— Шершень, ты вообще страх потерял?! — Сиси схватил мыло и убрал на вытянутой руке. Понял всю глупость своей позы и толкнул человека ногой. — Куда ты тянешься, тварь? Ты не знаешь что это?!

Никите пришлось отшатнуться. Он стыдливо убрал руки за спину. Такой реакции от императорского племянника бизнесмен не ожидал. Это же всего-навсего кусок самого наиобычнейшего хозяйственного мыла!

— Этого тебе, Шершень, не видать как своего позвоночника! — Сиси демонстративно вытянул руку с мылом вперёд, словно протягивал.

— Почему? — не мог врубиться Никита. Он по-прежнему смотрел на коричневый, почти новый, брусок. Ему даже почудился его специфический запах.

— А потому тварь, — наставительно произнёс Сиси, продолжая держать мыло на вытянутой руке. — Рожей не вышел! И глазами своими уродливыми, можешь даже не смотреть в его сторону. Понял?

— У нас это мыло стоит копейки. И пользоваться им могут все! Даже бомжи могут позволить себе его купить! — Никита понял, что мыла ему не видать. Начал спускаться в воду.

— А почему ты, Шершень, говоришь «У нас»? У нас это здесь. И ты часть народа сихирти. Скотина местная. А у нас им могут пользоваться лишь сихирти. Понятно, тварь?

Никита остановился по колено в воде. Когда Ольга сказала о том, что он стал частью подземного народа, то бизнесмен не придал этому значения. После слов императорского племянника Никита призадумался.

— Не слышу ответа, Шершень! Что-то ты часто начал игнорировать мои вопросы? Или это я тебя разбаловал за сегодняшнее утро? Тебе не нравится отдыхать?

— Прости, — поспешно ответил Никита. — Я задумался над твоими словами. — И напрягшись как внутренне, так и внешне, добавил. — Они мне показались мудрыми, заставляющими задуматься.

— Они и есть мудрые! — с вызовом сказал Сиси. По тону чувствовалось, что человек ему польстил. — Я всегда говорю мудрые слова! Понятно, тварь?

— Понятно, — поспешно ответил Никита.

— Ладно, — племянник императора поднялся. — Полоскайся, а потом пойдём работать. Понятно, Шершень?

— Всё понятно, — начал заходить глубже в воду бизнесмен.

* * *

После купания Никита отправился к императору. Слова Ольги и Сиси заставили крепко и основательно задуматься. Покопавшись в мироощущении, Никита осознал, что перестал себя ассоциировать с другой жизнью. С той жизнью, где был её хозяином. И это ему не нравилось. Из хозяина он превратился в раба. Да не просто раба из своих магазинов, а в самого настоящего. И это ему не нравилось вдвойне.