Сила любви

– Я помню сына Юрия Артемьева, симпатичный парень. Не удивительно, что он приглянулся нашей Лале. Кстати, я всегда сомневался, что наша своенравная девочка сможет быть хорошей женой для чеченца. Так что, если у неё серьезно с этим парнем, то я, в принципе, не против. Только они ещё очень молоды, учиться им нужно. Давай вернемся к этому разговору позже. Надо всё взвесить, во всем разобраться, чтобы было как у людей, – сказал Магомед.

Аминат после его слов даже расплакалась от облегчения и радости за дочь.

– Мага, дорогой, слава Аллаху, ты услышал нас. Ты самый лучший, самый мудрый муж и отец, благодарно шептала она, нежно прижимаясь к любимому мужу. Её единственному мужчине, её гордости и опоре.

А Магомед думал, что возможно его дочери буде спокойнее и безопаснее в России под надёжной защитой Вани Артемьева, чем в родной, мятежной Республике. Только бы не опоздать с этим.

Глава 12

Наступило утро, ночные страхи значительно уменьшились, и Магомед подумал, что вопрос с замужеством дочери не такой уж и простой. Нужно, во-первых, серьезно поговорить с ней самой, затем с так называемым её женихом Ваней и, конечно, с его родителями. Может с их стороны не всё так благополучно, как думает Лала. И, конечно, очень бы хотелось, чтобы дочь доучилась в университете. И неизвестно, удастся ли перевестись учиться в Россию.

– Лала, дочка, зайди ко мне, – позвал Магомед, начав с утра осуществлять задуманный план.

Лала вошла в кабинет отца довольно уверенно, так как мать успела ей утром шепнуть, что поговорила с отцом, и он, к её большому удивлению, ничего не имеет против её брака с Ваней.

– Садись, доченька. Давай поговорим, – попросил её отец. – Я хочу знать, насколько серьезны твои отношения с Ваней и что думают по этому поводу его родители? А если они будут против? Ване еще надо учиться. Я сам был курсантом и хорошо знаю, что три первых курса нужно обязательно прожить в казарме и только с четвертого курса можно жить на квартире. Подрабатывать, чтобы содержать семью, особых возможностей нет. Будущему летчику нужно беречь здоровье, поэтому работа грузчиком не подходит, а на другую работу нет времени, – объяснял дочери Магомед.

– Папочка, мы с Ваней решили пожениться, когда он закончит три курса, а я два. Может, мы не будем сразу жить вместе. Ему надо доучиться и мне тоже. Ты совершенно прав А может мне удастся перевестись в Россию, чтобы быть поближе к Ване. Жизнь покажет, как поступить лучше. Самое главное, что я очень люблю его и уверена, что он тоже любит меня, – ответила Лала. – Я очень рада, что ты меня понял. Мне было бы очень тяжело, если бы это было не так.

– Доченька, ты не ответила на мой вопрос по поводу отношения родителей Вани к вашему решению пожениться, – напомнил ей отец.

– Я не знаю, но не думаю, что с Еленой Алексеевной будет просто. Она в Ване души нечает, конечно, ей будет больно с кем-то его делить. Она ко мне как к ученице хорошо относилась, но не рассматривала меня в качестве невестки, а Юрий Анатольевич всегда поддерживает жену. Но Ваня сказал, что мнение родителей для него не главное и им по любому придется смириться с его выбором, – честно ответила Лала.

– Доченька, давай поступим так: я возьму отпуск, и мы в августе поедем в Россию. Заедем к дяде Мише Захарову. У Вани в это время будут каникулы, и он сможет подъехать к нам. Если его родители захотят встретиться со мной, то я буду очень рад. А где произойдет встреча, мы решим. Ване в Грозный пока приезжать не надо. Обстановка не спокойная, ты сама это понимаешь. А сейчас иди на занятия, а то опоздаешь, – подвел итог беседы Магомед.

– Папочка, любимый, ты самый лучший. Я так люблю тебя, – Лала как в детстве бросилась к отцу на шею и нежно поцеловала его.

Нужно заметить, что такие отношения между отцом и дочерью не были приняты в чеченских семьях. В семье своими проблемами девочки обычно делились с матерью. Отношения Магомеда и Лалы ещё раз подтверждали, что он не был обычным чеченцем. Обнимая радостную дочь, он смущенно говорил: – Ну что ты, доченька. Я же хочу, чтобы ты была счастлива, больше мне ничего не нужно, что же в этом особенного.

Этим же вечером Лала писала Ване: «Любимый мой, Ванечка! Папа одобрил нашу любовь, я так счастлива!! Ура!!»

У Вани, к великому его сожалению, такого взаимопонимания с родителями не получилось, и ему нечем было порадовать свою любимую. Еще тогда, в августе 1992 года, когда после поездки в Грозный, он заехал к родителям, то попал в настоящий шторм, состоящий из истерик матери и увещеваний отца. Елена Алексеевна, вмиг потеряв свою интеллигентность и респектабельность, как простая деревенская баба надрывно орала:

– Эта девка и её родня погубят тебя. Как можно быть таким идиотом, чтобы лезть в это пекло. Я всё знаю, что там сейчас происходит. Таечка пишет, что русским там жить совершенно невозможно. Не позволю тебе совершать глупости! Бросаю работу и еду с тобой в училище, больше шагу без меня не сделаешь!